Дуга большого круга
Шрифт:
— Соломон Иосифович, хорошо бы запустить динамо. Остальным — еще раз проверить, нет ли где поступления воды через двери, иллюминаторы и другие отверстия. А вы, Иван Михайлович, повторяйте сигнал бедствия. Вот пока и все.
Люди разошлись. Капитан снова остался один на мостике. Большая часть команды сошла с судна. Он почувствовал тягостное одиночество. Правильно ли он поступил? Может быть, не все еще потеряно? Вот застучал
Сейчас, когда капитан стоял на уже никому не нужном мостике, у него было время думать. С того момента, как Роман вступил в командование своим первым судном, когда впервые подписал документ, поставив перед своей фамилией короткое слово «капитан», он был готов к тому, что покинет судно последним. Это был непреложный закон, и он автоматически вступал в силу, как только бывший старпом становился капитаном. Поэтому Роман Николаевич был морально подготовлен к тому, что случилось сегодня. Но если разумом он был готов ко всему, то сердце его не могло принять случившегося.
Многолетняя привычка рассматривать свою жизнь вместе с жизнью своего судна теперь доставляла почти физическую боль. Капитан никак не мог согласиться с тем, что современный теплоход, его «Киренск», вдруг оказался в таком бедственном положении.
Он любил «Киренск». Судно надежно служило капитану, пронося его сквозь тысячи миль океанских просторов. Вместе они сражались со штормами, мокли под дождем, грудью встречали ветер. В зимние холодные ночи их засыпало снегом, они вместе пробивались через тяжелые льды Арктики или грелись под теплым тропическим солнцем… Теплоход повиновался каждому его желанию, был добрым и верным товарищем. Теперь еще сильный, но поверженный, «Киренск» был жалок. Казалось, что он взывает о помощи. И капитану мучительно хотелось хоть чем-нибудь помочь ему. Но он уже ничего не мог…
Капитан пытался анализировать чудовищную аварию, которая произошла с «Киренском». Как же все это случилось?
Грузили обработанную марганцевую руду. Промытую, освобожденную от пустой, легкой породы. Руда была похожа на слежавшуюся пыль. Стояли морозные дни. Когда судно перешло в районы с высокой температурой, влажная руда оттаяла и превратилась в подвижную массу. Но ведь марганцевую руду перевозили и до «Киренска» много раз. Значит, она имела слишком большой процент влаги. Страшное стечение обстоятельств? Халатность грузоотправителя? Мороз на юге? Может быть.
Вот так, наверное, погибали корабли, пропавшие без вести. Они переворачивались внезапно, не успев дать «SOS», и никто не узнал, что с ними произошло. Без сомнения, это одна из причин… Только бы вернуться… Он сам примет участие в поисках нового. Все поднимутся, после того как узнают, что случилось с «Киренском», — и министерства, и научно-исследовательские институты, и Регистр… Не будет больше аварий из-за перемещения груза… Человек изобрел более сложные вещи. Люди не должны так бессмысленно погибать.
Волна ударила в днище. «Киренск» качнулся и вдруг быстро начал валиться на борт. Роман Николаевич судорожно ухватился за поручни. Он понял, что это конец, что судно больше не встанет. Мостик уходил из-под ног. Над головой он увидел нависшую громаду судна. Палуба становилась подволоком. Капитан почему-то вспомнил, что не купил дочери вязаный свитер, который обещал…
Резанула мысль о том, что с ним гибнут еще четыре человека, гибнут бессмысленно, и что надо было…
Палуба надвинулась на него вплотную, чудовищная сила рванула его. Стало очень страшно, так, как не было еще никогда раньше. Роман Николаевич разжал руки и выпустил планширь обноса…
Спустя двадцать минут, вращая антенной локатора, подавая туманные сигналы над местом, где утонул «Киренск», прошел итальянский «спасатель».
На воде плавали надувные плоты, доски, деревянные решетки… Капитан застопорил ход.
Протяжный, заунывный звук судового тифона разрезал туман, уносясь к далекому берегу. «Спасатель» прощался с погибшими моряками. Тот, кто был на палубе, обнажил голову…
— Люди в воде! — вдруг закричал впередсмотрящий. — Справа по носу плот!
В рассеивающемся тумане капитан-итальянец разглядел бело-красный плот. На нем лежали три черные, скорчившиеся фигуры.
Когда людей подняли на борт, итальянец спросил:
— Капитан?
— Он остался на судне, — с трудом разжимая губы, сказал один из спасенных.
Итальянец поднялся на мостик, дал ход. И еще долго «спасатель» утюжил море в районе гибели «Киренска», но больше никого не нашел.