Дух любви
Шрифт:
Затем она поднялась и посмотрела на небольшую группу могил, место последнего упокоения своих близких, такое безмятежное и мирное в тиши кладбища, чей покой нарушали лишь порывы ветра да белый яблоневый цвет, прилетавший сюда из далекого сада.
Дженифер отвернулась – она знала, что их уже не тяготят никакие беды и печали, – и пошла через поле домой в Плин.
Примерно на полпути от города она спросила у шедшего навстречу мальчика, где находится Дом под Плющом, но он покачал головой и ответил, что в Плине такого
– Миссис Тамлин, вы что-нибудь знаете про Дом под Плющом? Эта молодая леди говорит, что жила там, но я о нем никогда не слышал.
– Она имеет в виду «Вид на Море», – ответила женщина. – Кажется, когда-то его называли Домом под Плющом.
– Сейчас на нем нет никакого плюща, мисс, – улыбнулся мальчик. – Это красивое новое здание. Его нынешние владельцы мистер и миссис Ватсон. Посмотрите, вон там, немного ниже, в саду.
Дженифер неуверенно направилась к квадратному дому средних размеров, окруженному аккуратно подстриженными кустами.
Ухоженная тропинка вела от зеленой калитки к парадной двери. Эта дверь тоже была выкрашена в ярко-зеленый цвет. Крыша была явно новая, старую серую черепицу сменила сверкающая черная. Плюща на фасаде не было, но, чтобы хоть как-то его украсить, хозяева поставили под окнами две колонны в восточном стиле. На месте бывшей бани они построили маленькую теплицу.
В оранжевом гамаке лежала женщина с китайским мопсом на коленях, склонившийся над клумбой мужчина что-то подрезал ножницами.
Он распрямился и отер лоб носовым платком.
– По-моему, дорогая, здесь следует подсыпать немного извести, – сказал он, обращаясь к женщине, но, заметив, что Дженифер смотрит на него из-за ограды, нахмурился и повернулся к ней спиной. Собака истошно залаяла.
– Успокойся, Бу-Бу, – крикнул мужчина и нарочито громко добавил: – Что ни говори, но при всем том он отличная сторожевая собака. Сразу чует посторонних.
Дженифер повернулась и побежала вниз по холму. Ее глаза горели, сердце бешено колотилось, к горлу подступал комок.
«Вид на Море». Для новых хозяев это всего лишь отрезок времени, они не могут изменить истину. Они вообразили, будто дом и сад принадлежат им и что они вольны все переделать, но когда-то здесь не было ни гамака, ни тявкающей собачонки, а только маленькая девочка, которая махала рукой отцу, раскачиваясь на садовой калитке.
В тот день Дженифер помогала тетушкам в магазине, хотя ее помощь едва ли требовалась: работы было немного, и женщины, несмотря на свои шестьдесят девять лет, вполне с нею справлялись.
Вечером Дженифер упросила их рассказать ей про былую жизнь Плина, про отца в детстве, про деда, про волнения и заботы, которые были частью их жизни.
Одну за другой Дженифер вызвала из небытия картины прошлого, она увидела
Джанет, Джозеф, Дженифер… всех их связывала странная и противоречивая любовь друг к другу; от поколения к поколению наследовали они бремя беспокойства и страдания, невыносимое томление по красоте и свободе; все трое стремились к неведомым целям и нехоженым тропам, но обретали покой лишь в Плине, лишь друг в друге. Каждого из них отделяла от любимых преграда физической смерти, и все же их связывали бесчисленные узы, разорвать которые был не властен никто, – живое присутствие мудрого и любящего духа.
– Мне кажется, что дядя Филицп с самого начала был настроен против дедушки и, ненавидя его, перенес свою ненависть на следующее поколение – папа тоже от него натерпелся.
Дженифер горела гневом и негодованием на старика, который принес столько горя ее семье.
– Теперь мне бы хотелось его самого заставить страдать, – сказала она. – Мне бы хотелось, чтобы он сам испытал страх, который нагонял на других. О смерти нам ничего не известно; с какой стати позволять ему чувствовать полную безнаказанность только потому, что он старик и ни у кого не хватает смелости выступить против него? Я уверена, что дело именно в этом. Ни у кого не хватает смелости!
– Ах, твой кузен Фред выступил против него, еще как выступил, – прервала ее речь тетушка Марта. – Это он еще совсем молодым человеком забрал твоего деда из Садмина, это он через целых семнадцать лет, после смерти твоего отца, крепко поговорил с Филиппом в конторе. Фред был хорошим другом Кристоферу и дяде Джозефу.
– Как жаль, что я не могу его поблагодарить, ведь его убили на войне?
– Да… бедняга. Мэри, в каком году это было? Кажется, в семнадцатом. Он оставил вдову с сыном, но Нора не намного его пережила. А вот сын… это, скажу тебе, настоящий Кумбе. В Плине он нынче знаменитость.
– Да, верно, – улыбнулась Марта, – мы гордимся Джоном.
– А что он сделал? – спросила Дженифер. – Я, кажется, вспоминаю, что когда-то играла с одним мальчиком по имени Джон, но он был старше меня.
– Это и есть Джон, он жил с родителями на ферме. Когда твой отец их навещал, то иногда брал тебя с собой. Ничего не скажешь, Джон славный парень, замечательный парень. Во время войны он попытался добраться до Франции на маленькой лодке, тогда ему только исполнилось семнадцать, а ведь не побоится, благослови его Господь. Глубокой ночью отправился в старом корыте, что и на воде-то едва держалось, но, к счастью, его нашли где-то недалеко от Плимута и и под присмотром отправили домой.