Дух любви
Шрифт:
– Вы хотите сказать, что я любопытная дура?
– Мне ничего про вас не известно. Вы положили письма на место?
– Большинство. Но эти я хочу оставить себе.
– Какие именно? Вы хотите сказать, что сломали печати? И ваш поступок не кажется вам отвратительным? Я специально положил их на самое дно. Они адресованы тому, кто уже мертв, кто умер двадцать пять лет назад.
– Я знаю.
– Вот как? У вас привычка читать письма покойников?
Дженифер отвернулась, из глаз у нее снова брызнули
– У меня больше никогда не возникнет такого желания. В них столько горя, что лучше бы я не знала правды.
– Значит, когда я вошел, вы плакали над этими письмами?
– Да.
Он подошел и сел на скамью рядом с ней.
– Почему они заставили вас плакать?
– Я не знаю, кто вы и почему я должна вам отвечать. Вы только что назвали меня любопытной дурой, пусть будет так.
– Извините, я был груб с вами. Но, видите ли, этот корабль принадлежит мне. Я пришел в ярость оттого, что какой-то посторонний вообще на него забрался.
– Я вас хорошо понимаю.
– Полагаю, эти бумаги навели вас на кой-какие мысли, Этгот корабль связан с жизнью давно умерших людей, мужчин и женщин, которые любили друг друга, и теперь от них ничего не осталось. С вашей стороны нехорошо было вскрывать запечатанные письма.
– Как это может быть нехорошо, если они мои?
– О чем вы говорите?
– Эти письма были написаны моим отцом и дедом.
– Так вы Дженифер?
– Да, я Дженифер. А вы – Джон?
– Я – Джон. Дать вам платок, Дженифер? Возьмите, он абсолютно чистый.
– Благодарю.
– Теперь вы выглядите лучше. Я был резок с вами. Тысяча извинений.
– Все в порядке. Откуда вам было знать, кто я такая?
– Не знаю… мог бы догадаться. Значит, вы живете у Филиппа Кумбе. Как вы с ним ладите? Похоже, вы единственная особа, которая смогла с ним ужиться.
– Наверное, люди так долго его боялись, что он стал чем-то вроде легенды. Он вовсе не страшный. Просто несчастный старик, который боится смерти.
Джон не ответил и пошарил в кармане.
– Вы не против, если я закурю?
– Нет.
С минуту он набивал и раскуривал трубку. Потом снова заговорил.
– Послушайте, Дженифер. Не думайте больше об этих письмах. Дело давнее, разве не так? Вы огорчены тем, что ваш отец так и не получил прощения. Я помню его здесь, в Плине. В то время я был маленьким мальчиком, но он производил на меня впечатление самого счастливого, самого доброго существа на свете, абсолютно довольного жизнью. Абсолютно довольного. Он не переживал из-за своего отца Джозефа. Он знал, что все в порядке Я его страшно любил, он был лучшим другом моего отца.
– Она взяла у него платок, высморкалась и вытерла слезы в уголках глаз.
Дженифер прикоснулась к его руке. – Если хотите, можете прочесть эти письма. Сейчас, при мне.
Джон искоса посмотрел на нее.
– Можно? Это очень мило с вашей стороны, Дженифер.
Она разложила письма перед собой, и они сидели, касаясь друг друга плечами и подперев подбородки ладонями.
Когда они прочли все письма, Дженифер молча отодвинула их в сторону.
– Как оказалась здесь эта шкатулка? – спросила она.
– Она принадлежала вашему деду. Он всегда держал ее здесь. Потом, когда шкипером стал Дик Кумбе, он тоже ею пользовался. Должно быть, письма вашего отца попали в нее, когда Джозефа Кумбе отправили в Садмин.
– Папа наверняка писал и другие, интересно, что с ними стало.
– Наверное, их уничтожили.
– Да, наверное.
– Вы хотите забрать шкатулку?
– Нет… оставим ее здесь, где она всегда была.
Он встал, взял шкатулку и положил ее в ящик.
Потом вернулся и, засунув руки в карманы, с любопытством посмотрел на Дженифер с высоты своего роста.
– Итак, Дженифер, мы кузены.
– Да, но очень дальние.
– Не такие уж дальние, черт возьми.
Дженифер рассмеялась.
– Пойдемте на палубу, я хочу вам кое-что показать, – предложил Джон.
Они поднялись по лестнице и направились к полубаку.
– Дайте руку, – сказал Джон. Они перегнулись через фальшборт на самом носу корабля. – Вы ведь еще не знакомы с Джанет Кумбе, верно?
– Не знакома.
– Вот она, прямо под вами.
Дженифер посмотрела на носовое украшение в белой одежде… старинная шляпа, вздернутый подбородок, темные волосы обрамляют бледное лицо, глаза устремлены в морскую даль.
– Ах! – воскликнула Дженифер. – Как жаль, что я ее не знала, как жаль, что она умерла.
– Она не умерла.
– Не умерла?
– Нет. Она знает, что мы здесь, мы оба.
– Да, я верю.
Они улыбнулись друг другу.
– Дженифер, вы ничего не замечаете?
– Замечаю? Что?
– Что вы – это вылитая она?
– Носовое украшение?
– Да.
Дженифер рассмеялась.
– Неужели?
– Хм. Как странно, – неожиданно вырвалось у Джона. Он облокотился о фальшборт, подперев руками подбородок.
Дженифер подошла и встала с ним рядом.
– О чем вы думаете?
– Интересно, что заставило меня сегодня прийти сюда?
– Я рада, что вы пришли, – сказала она ему. – В конце концов, мы же кузены и должны знать друг друга.
– Кузены, и не такие уж дальние, верно?
– Нет… не дальние.
Они стояли, глядя на мелководье, и вдруг заметили замершего на дне краба. Джон нагнулся, поднял осколок стекла и швырнул его вниз. Под их дружный смех краб пустился наутек.
– Дженифер, а я, кажется, помню вас ребенком.