Духи Великой Реки
Шрифт:
Я возражала, когда Перкар начал учить Тзэма пользоваться оружием, но теперь признаю, что он был прав. Лемеи пытались добраться до меня, и Тзэм в любом случае, вооруженный или нет, заслонил бы меня собой, а у этих тварей когти – как серпы и клыки – как кинжалы. Безоружный, Тзэм погиб бы, а теперь он пришел мне на помощь. Он понимает это и ведет себя гордо, шутит впервые с тех пор, как мы покинули Нол.
Столкновение с лемеи отразилось на Перкаре больше, чем на остальных. После стычки он все время мрачен и молчалив. Нгангата говорит, что однажды Чернобог обманул Перкара, приняв облик лемеи. Этот случай
Мы начали наше путешествие в южной части страны менгов, где из земли выглядывают лишь скелеты гор. Теперь же мы добрались до мест, где горы в расцвете сил, огромные и могучие, каких я даже представить себе не могла. Меня поражает то, что может существовать пик еще выше тех, что я уже видела, и все же я знаю, что он существует, – впереди, в лесу, который Перкар называет Балат, нас ждет Шеленг. Я раньше уже видела его, в потустороннем мире озера, но воспоминания об этом бледнеют, как сновидение; становится трудно вспомнить цвета и формы, которые я видела там – в точности как во сне, недаром Братец Конь говорит, что видеть сны – это «плавать по озеру». Мы, шаманы, не просто плаваем по поверхности, мы ныряем, но более глубокие образы часто столь же невыразимы, как и насылаемые Рекой.
Через четыре месяца мне исполнится четырнадцать лет, и я часто гадаю, доживу ли до этого дня. Мне кажется, что нет. Так же, как моя кровь заставила Реку соединить нас с Перкаром, что-то теперь снова управляет нами. Мне часто кажется, что Шеленг – не гора, а огромная яма, ловушка муравьиного льва, и мы многие месяцы скатываемся вниз по пока еще пологим склонам этой норы, то упираясь, то продвигаясь вперед скачками. Чернобог сказал Перкару, что там, на дне, мы найдем смерть Реки, конец войны. Перкар верит, что речь шла о той войне, которую народ его отца ведет с менгами. Может быть, это и так. Но мне кажется, что в мире свирепствует гораздо больший конфликт и ни одна из сторон особенно не интересуется ничем, связанным с нами, – кроме одного: как нас использовать.
Как бы мне хотелось, чтобы ты был здесь! Мой противник-гаан последнее время изводит меня обещанием твоего присутствия. Это единственное из всего, что он мне сулил, в чем есть соблазн для меня. Может быть, то, что он говорит, – правда, и в этом случае я очень огорчена, потому что, значит, ты падаешь в эту все углубляющуюся яму с нами вместе. Может быть, до того, как мы окажемся на дне, нам выпадет случай встретиться и поговорить.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. БОГИ ШЕЛЕНГА
XXVIII
КОЛДОВСКАЯ РАЗВЕДКА
Несколько воронов взлетело в воздух, когда Нгангата первым выехал на поле, но большинство птиц остались, где были, – на разбросанных по земле трупах.
– Харка? – пробормотал Перкар.
«Все мертвы. В лесу никто не прячется».
Тем не менее юноша, как и остальные, внимательно оглядел далекие деревья. Это по крайней мере позволяло ему не смотреть в остекленевшие глаза мертвецов; к тому же выжившие в битве не могли быть далеко: развалины двух ектов все еще дымились.
Братец Конь и Ю-Хан поспешно приблизились и стали рассматривать убитых, тихо сообщая друг другу названия кланов.
Два
Разглядывая изувеченные лица, он испытал эгоистичное облегчение: этих скотоводов он не знал. Однако по окровавленной вышивке на их рубахах юноша определил, что воины – из Кар Херита или какого-то родственного ему клана.
Как часто представлял Перкар себе момент, когда он снова увидит кого-то из соплеменников… Он думал об этом с самого начала путешествия домой, конечно, но в последние несколько дней видения преследовали его неотлучно – и во сне, и наяву. В сновидениях первым, кого он находил, оказывался его отец или младший брат, убитый в жестокой схватке. В кои-то веки опасения оказались страшнее реальности.
– Всего шестеро убитых, – сказал ему Нгангата. – Четверо менгов и двое скотоводов.
– Я никогда не думал, что мой народ так далеко углубится в земли менгов, – прошептал Перкар, поддев ногой камень. – Слишком скудные здесь пастбища, чтобы люди сражались и умирали за них. – Он грустно взглянул на полукровку. – Как отнеслись к этому Братец Конь и Ю-Хан?
Двое менгов подъехали к развалинам ектов и стали их осматривать. Нгангата следил за ними взглядом.
– Мы все знали, что такое рано или поздно случится.
– Я ведь старался уговорить их повернуть назад.
– Да. Но эта война касается и Братца Коня с племянником. Они хотят ее конца так же, как и мы.
– Но что, если мы окажемся свидетелями сражения, Нгангата? Я не смогу безучастно смотреть, как умирают мои соплеменники; не смогут и они.
– Значит, нам нужно держаться подальше от сражений.
– Как? – раздраженно поинтересовался Перкар, заметив, что к ним приближаются Хизи и Тзэм. Глаза великана были настороженными, он все время озирался и держал свою дубинку наготове.
– Мне кажется, я смогу помочь, – предложила Хизи.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, я раньше не понимала на самом деле, что такое война, о которой ты говорил. Я не ожидала, что это окажется так…
– Чего же ты ожидала?
– Знаешь, я ведь только читала о войнах, которые вела империя, и у меня всегда было впечатление, что при этом огромные массы людей маршируют навстречу друг другу…
– Иногда так и случается, – кивнул Перкар.
– Я хочу сказать – тысячи и тысячи солдат, – уточнила Хизи.
– А-а… Понятно, – протянул Перкар. – Я тоже слышал рассказы об огромных армиях по тысяче человек, но такое было очень давно.
– Именно. Вот я и представляла себе, что, когда мы доберемся до границ твоей страны, мы увидим что-то вроде строя солдат, протянувшегося на мили, противостоящего другому войску. Должно быть, это звучит глупо.
– Конечно, – признал Перкар. – Нам может встретиться дамакута вроде этой, осажденная целым отрядом. Но наша страна слишком велика, чтобы менги могли ее окружить. Большая часть схваток оказывается такой же, как здесь, – ради захвата стоянки менгов или дамакуты скотоводов. Самые горячие сражения происходят, наверное, в долине Эказагата – где самые лучшие земли. Вот там мы, может быть, и увидели бы лагерь целой армии, только как раз дороги через те края мы и избегаем.