Духи времени
Шрифт:
— Великая Леди! — Села приблизилась к Талахасси, держащей в руках сверток с Жезлом и Ключом. — Ты держишь, — напомнила ей няня, — то, что является сердцем и душой Амона.., разве ты не можешь обратиться к их Силе?
Талахасси вздрогнула. Если бы она действительно была Ашаки — да… Однако пробелы в воспоминаниях Ашаки оказались слишком обширными. Она могла призвать талисманы к себе, как проделала в той лаборатории, но другие их назначения — это было частью знания, не переданного с помощью лент. Тем не менее — она могла попытаться… Храм! Он мог быть закрыт для физического доступа, но закрыт ли он также для силы мысли? Если бы она смогла установить связь с Зихларзом, в чьем разуме заключались самые глубокие богатства Мудрости этого поколения!..
Она повернулась к двум женщинам.
— Есть кое-что, что я могу попытаться осуществить. Вы должны хорошенько охранять меня, так как то, что является моей сущностью, должно произвести поиск за пределами сфер той плоти, что вмещает меня.
— Разумеется, Великая Леди, — амазонка ответила первой, — мы сделаем все, что сможем. Но куда?..
— При удачном стечении обстоятельств, может быть, к Зихларзу. Если они узнают правду, то, возможно, будут более деятельными. Теперь дайте мне настроиться соответствующим образом.
Глава 15
Она плыла в пространстве, которое не было местом в каком-либо мире. Перед ней — высокая темная стена, отделяющая ее от тех, кого она разыскивает. Зихларз и другие из Высшего Пути были где-то за этим. Однако этот путь был закрыт — по крайней мере для того, кто не обладал всем тем, что известно одной лишь Ашаки.
Тщетно пытающаяся бороться, Талахасси снова и снова совершала попытки пробиться сквозь стену, преследуемая мыслью, что дефект заключается в ней самой, в неполной памяти, которую ей предоставили. Она нуждалась в глубочайших секретах их обучения. Была ли эта стена изобретением врага или вынужденным средством защиты против какой-нибудь ментальной атаки — этого она также не знала.
Хотя Хасти не мог воздвигнуть такой барьер в этом месте между мирами, существовали те, с далекого юга, колдуны диких племен, имеющие знания извращенных и темных сил — и потому более всего опасающиеся Света Храма. Они вполне могли быть вместе с мятежниками.
Стена была непроницаема; Талахасси оказалась утомлена и расстроена этим. В этом месте полузнание не могло слишком долго сохранять ее в целости и сохранности. И все же она до сих пор цеплялась за обрывок надежды…
Затем…
Перед стеной вспыхнула колонна чистого пламени, такого же золотистого, как маска, которую носила Джейта. Из этого пламени возникла сама эта маска, чтобы смотреть в лицо освобожденной от телесной оболочки Ашаки.
«Дочь Эпидемека?» — В этом месте не было речи, которая могла быть сформирована посредством губ и языка, потому что существовало только восприятие личности.
«Я пришла», — ответил ей мысленный образ маски.
«Есть огромная необходимость…»
«Гораздо важнее то, чтобы ты добралась до нас, Сестра-в-Свете…»
«Как смогу я осуществить это?» — задала вопрос сущность Ашаки.
«Воспользуйся еще раз нижними путями. Там существуют секреты, которые могут направить тебя. Ты поработала очень хорошо, и тебе сопутствует удача. Там могут быть те…»
Вдруг раздался крик, и от этого звука сумеречный мир распался на фрагменты и растаял. Ашаки — Талахасси — рвануло силой более мощной, чем любой ветер, отбросило от стены, от пламени, которое было Джейтой. Она не могла уклониться от этого непреодолимого давления. Потом пришло ощущение надежной опоры под собой, иначе говоря, возвращение. Девушка с трудом открыла глаза.
Два светильника отбрасывали на потолок необычные тени. А неподалеку она услышала слабое постанывание. Несмотря на навалившуюся безграничную усталость, она каким-то образом ухитрилась повернуть голову.
Кто-то сжался там, закрыв руками лицо. И когда Талахасси с трудом приподнялась, она увидела, что на полу лежит второе тело. Эта маленькая съежившаяся фигурка — Села! А та другая, дрожащая от ужаса, — амазонка Монига! Но что проникло сюда? Какое-нибудь нападение, предпринятое Хасти?
Она опустила ноги на пол, уселась поудобнее, хотя ее замедленные движения были нерешительными.
— Успокойся! — Ее голос был тихий, но она вложила в него все свое влияние, которое могла сейчас проявить.
Амазонка не подняла головы, ее стоны становились громче.
Талахасси каким-то образом встала и с трудом преодолела два шага до женщины. Она наклонилась, рискуя потерять равновесие, и ударила Монигу по щеке. Потому что когда Монига подняла голову, ее лицо выражало истинный ужас. Зная о спартанской подготовке, которая сформировала ее характер, Талахасси не сомневалась, что то, что привело ее в такое состояние, вероятно, находилось за пределами любого нормального восприятия.
— Успокойся! — резко произнесла она. Широко раскрытые глаза Мониги сфокусировались на ней, и страх постепенно исчез с лица женщины.
Талахасси опустилась на колени, протягивая руки к неподвижной фигурке Селы. Сперва она подумала, что старая женщина умерла, потом ее пальцы обнаружили очень слабое биение пульса.
— Помоги мне! — отдала она второй приказ. Амазонка двигалась неуклюже, как человек, исполняющий распоряжения, не понимая их. Вместе они сумели перенести Селу на постель, которую Талахасси только что покинула. Ее маленькое морщинистое лицо было очень бледным, отчасти зеленоватым, а рот слегка приоткрыт, и из одного уголка тянулась тонкая нитка слюны.
— Вина, — приказала Талахасси. — Принеси вина. — Тело Селы было на ощупь холодным. Старая женщина пребывала в шоке. Девушка натянула на нее покрывала; и когда Монига, у которой руки все еще так дрожали, что она чуть не расплескала вино, принесла ей бокал, Талахасси приподняла голову няни до уровня собственного плеча, чтобы влить ей в рот немного жидкости.
Села поперхнулась, открыла шире рот и проглотила. Ее пульс участился. Талахасси опустила ее обратно на постель, повернулась к Мониге.