Духов День. Хаоме
Шрифт:
— Обещаю, что ты запомнишь каждую минуту проведённую здесь, со мной.
Через пару часов их уединение нарушил визит Ирис. Она отправила сообщение от Чесла в виде бумажного кораблика дрейфующего сквозь пелену тумана, дабы не смущать эту странную парочку неловкой встречей.
Арр придерживал рукой за талию лежащую на нём богиню. Её попка так приятно елозила по его паху, от чего он периодически касался губами её плечика, основания шеи и аккуратного ушка, которые Геба охотно ему подставляла. В ответ, откинув назад одну свою руку Геба оглаживала его ладошкой, запустив пальчики в его
— Смотри Арр?! Нам послание, — она протянула вперёд руку и подхватив намокший кораблик передала его Арру. Он раскрыл сообщение и они внимательно пробежались по нему взором.
— Нам пора, — вздохнул Арр чмокнув её в макушку, — Но мы непременно продолжим позже. Что скажешь, моя красавица?
Геба перевернулась к нему личиком и мило улыбнувшись напомнила:
— Если ты убедишь Доониса в том, что предлагал. А я не откажусь от тебя и твоего огненного потока энергии. Это было странно, необычно и не забываемо, — Арр провёл большим пальцем по её пухлым губкам и подтянув Гебу повыше к себе коснулся её коротким поцелуем.
— Ах ты похотливая штучка. Всё сказанное мною в силе, а теперь давай собираться. Пора кое-кому познакомиться со своими детьми, а кое кому перестать быть через чур самостоятельной. Арр как в замедленной съемке надел на Гебу хитон, поправив пряжку он огладил плечико и прошёлся по нему губами. Затем требовательно прижал богиню к себе и завязал на ней плетёный поясок:
— Жаль, что не ошейник, тебе бы пошло, — произнёс он рисуя губами дорожку от основания шеи до её ушка и захватив губами в плен маленькую мочку. Затем с серьёзным видом скрестил их взгляды и увидев чистейшей голубины влажные глаза богини, хмыкнул, — Или только моя? — и пройдясь большим пальцем по уголку её глаза смахнув крохотную каплю прошептал, — Только мне решать.
Подхватив с земли былую рубаху и такие же белоснежные свободные брюки Арр быстро оделся. Притянув к себе Гебу и крепко обхватив ту за талию, он уже больше походил на того Арра, от которого стоит держаться подальше. Геба хорошо запомнит всё что здесь произошло, что было сказано и эту перемену в нём она тоже запомнит. Это Арр и на быстрые изменения в нем надеяться не стоит, а вот позволить надеть на себя ошейник одновременно набросив на него аркан, может быть стоит. Вот только Доонис… как быть… А ещё не маловажный вопрос «Дети» и как поведёт себя в данной ситуации Арр не известно. Так что придётся быть рядом и сдерживать его набирающую обороты силу. Размышляя над этим, Геба обняла его за шею и плотнее вжавшись в него глубоко вздохнула. Арр, крутанувшись в полёте на 360, заботливо обнял её одной рукой за плечи и молвил у самого виска:
— А кого предпочтёшь ты? — неожиданно спросил он после долгого молчания.
— Обоих, — не раздумывая с серьёзным видом ответила она.
— Значит так тому и быть, — услышав это, Геба не поднимая на него лик, расплылась в короткой милой улыбке, значит «ошейник и аркан».
44
Мир Хаоме.
Вахр, желая Яру и Тису вернуться в этот год из поселения Трикет с невестами, даже не предполагал что их ждёт.
Он и Агвид проводили обряд единения, скрепляя пару Яра со Стешей брачными узами. С массового празднования молодая пара тихонько улизнула и обряд новоиспеченных молодожёнов «Мароналии» они тоже проигнорировали.
Выполняя просьбу Яра, жрецы проводили обряд в стороне от шумных гуляний и лишних глаз. Все без исключения заметили, что рядом с ийманном Стеша выглядела вполне довольной. «Выходит решила по своей воле остаться в нашем мире», подумал Вахр. Молодые стояли держась за руки, а для пущей верности Яр придерживал Стешу за талию.
Завершая свою речь, жрец первым заметил как в одночасье Стеша изменилась в лице и перевёл полный недоумения взгляд на Яра. Тот посмотрел на девушку и внутренне напрягся. Таким жрец Яра ещё не видел. Сердце непривычно кольнуло переживая за судьбу этого дуба и от увиденного далее.
Боги появились в самый разгар обряда, но не для того чтобы скрепить этот союз, а натянуть до предела ту тонкую нить между парой, которую Яр так пытался удержать в своих крепких руках. Стеша, освободилась из рук Яра и пошатываясь отступила назад, качая головой «нет». И уже через мгновение она растворяется в воздухе словно морозная паутинка.
Яр не мог поверить в происходящее. Ужасная мысль о том, что она хочет вернутся домой преследовала его, но он надеялся, верил, что этого всё же не произойдёт. И вот… Только что она была рядом и он с нетерпением ожидал услышать «Да», как неожиданно появились Боги. Опять они здесь и в этот раз окончательно отняли у него Стешу.
«Стеша. Нет…» прохрипел он видя как она роняет на земь венок и отступает растворяясь. Пульс бешено подскакивал и он протягивая ей руку всё ещё не терял надежды, но… всё тщетно. Голова идёт кругом, ноги слабеют и кровь лавой обжигает тело. Неуёмная дрожь охватывает руки и ноги от одной только мысли, что они больше не коснутся девушки, а глаза не увидят её лик.
Казалось, что силы окончательно покидают его могучее тело затмевая разум. Яр как в бреду мотал головой и отказывался верить в происходящее. Он медленно обернулся к виновникам и растерянно прошептал, глядя на Доониса:
— Почему?… Уговор… У нас был уговор.
Но ему ответила Геба:
— Это её решение. Я лишь сдержала данное слово. Ваш уговор был второстепенен.
— Зачем допустили… Впустили её к нам, в наш мир, в мой мир, — он коснулся груди в области сердца сжав руку в кулак, — Как теперь жить? С этим жить? — от боли голос приобрёл гортанный рык и он уже негодовал, — Жестокие Боги… Воспользовались нами и развели по мирам…
Доонис хотел было что-то сказать в оправдание, но Геба не позволила. Дёрнув его за руку они взмыли вверх, улетая и распадаясь на сотни мелких искорок исчезая уже из виду.
Яр запрокинул в высь голову и зло сжав кулаки, взвыл как раненный зверь.
Его сердце щемило адской болью. Он не мог осознать, что потеряв девчонку его накроет такая адская горечь, а его сердце в каменной и могучей груди будет так больно жечь.
Не отводя взгляда с небес и встряхивая в беспомощности головой он всё же умолк. Сколько времени он так стоял молча, сжав зубы до скрежета он не помнил.