Дуккха
Шрифт:
– Понимаю… Из–за Риссана?
– Кого?
– Риссан сын Лиссана.
– Как сын?! – оторопел я.
– Да вот так. Неужели не знал?
– У него не было детей.
– Был. Уже тогда был. Он с
Я ощутил неприятное, неведомое прежде чувство. Вскормившая, никогда не покидавшее нутро злость на судьбу за тяготы, которыми она щедро сдобрила мое существование, вдруг испарилась. Я будто стал подельником. Соучастником в ее самых жестоких насмешках над человеком. Заодно с ней сотворил и привнес горе в жизни людей. Издеваясь, она заставила причинить им те же страдания, которыми некогда высекла душу мою.
– Может, теперь ты поймешь меня, – он развернул газету, схватил ухо двумя пальцами, приподнял к лампочке в потолке. Покрутил на свету и добавил, – а второе?
– Второе, сам иди и отрежь!
– Ладно, не злись… Это было необходимо, чтобы положить конец вражде.
– Врешь! Ты коварно воспользовался клятвой и заставил меня убить ребенка из страха за свою жизнь. В этом
– Времена чести прошли! – он стукнул кулаком по столу. – Оглянись вокруг!
– Но мы–то остались.
– Остались. Да вот только остались ни с чем! А те, у кого ее нет, давно купаются в золоте. Не знают, куда его девать…
– Честь дороже любых богатств. Она от отца. А те предатели. Мне пора. Скажи…
– Погоди, останься на чай.
– Не могу.
– Неужто и вправду уезжаешь?
Я кивнул.
– Далеко?
– Далеко.
– На долго?
– Навсегда.
– Ты не сказал куда?
– Туда! Туда, где нет людей. Всего этого. Этих дурацких, бесконечных мыслей. Крови, мести, страданий… Туда, где я останусь один, и никто не напомнит о прошлом.
– Э–э, брат, ошибаешься. Не будет на земле такого края, пока жив Риссан. Ты же знаешь. Убей его! И каждая песчинка в этом мире станет местом, которое ты ищешь. Поверь, я знаю, – противно улыбнулся и покачал головой. – Или он убьет тебя.
– Подумаю, – соврал я. – Мне пора! Произнеси слова… освободи. И я поеду.
Он еще раз вгляделся, а затем бросил ухо на стол. Хлопнул меня по плечу и сказал:
Конец ознакомительного фрагмента.