Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа
Шрифт:
– Ванечка, ты про меня не забыл?
– Ну что ты, куколка моя. Уже еду. Весь такой в цветах и мартини. Ну, попробуй, подогрей меня. Давай, жди, скоро буду.
Пиликнул мессенджер. Продекларированное селфи было вполне себе «разогревательным». Если бы не цвет весьма откровенного белья. Голубое кружево. Как сговорились.
Тобольцев перевел взгляд на аптеку по диагонали через дорогу от ресторана. Да, точно. Мартини и цветы, он же пообещал. Но сначала – презервативы.
Глава 5
Яркий солнечный свет пробивался сквозь задернутые шторы. В мае рассветает рано. Дуня открыла глаза и сладко потянулась. Рядом пошевелился Илюша.
«Время! – тут же мелькнуло в голове. – Сколько времени?»
Резко села.
– Успокойся, – словно прочитав ее мысли, пробормотал Илья. – Еще восемь.
Дуня снова откинулась на подушки и закрыла глаза. Все же хорошо, когда можно не приходить на работу вовремя.
Ужин накануне прошел чудесно, Илюша сказал, что достал билеты на какое-то пока неизвестное дарование, планирующее выступать на Рублевке в «Барвиха Luxury Village». Юный пианист, в раскрутку которого вливаются огромные деньги, скоро выпустит свой первый альбом.
– Он исполнитель или композитор? – поинтересовалась Дуняша, уже садясь в машину.
– И то и другое, – Илья занял водительское сиденье и потянулся к Дуняше, чтобы наконец ее поцеловать.
Он не любил прилюдных демонстраций страсти, никогда не целовался в общественных местах, не обнимал показательно, сидя в общей компании. Зато был безупречен в манерах. Всегда открывал двери, помогал надеть плащ или пальто, поддерживал за локоть и, если хотел телесного контакта, брал за руку.
Он был так воспитан. Наверное, где-то в глубине души Дуне хотелось, чтобы порой пробилось наружу нечто спонтанное и неправильное, чтобы можно было остановиться посреди улицы и, обнявшись, дотронуться губами до губ, но…
Но, как известно, от добра добра не ищут, и она принимала Илюшу таким, какой он есть, благодарная за его внимательность, заботу и вообще, по большому счету, – слаженную дружную жизнь. Жизнь, которая однажды доведет до хорошего и слаженного же брака.
И так хорошо было нежиться на мягких шелковых простынях! Особенно когда губы Ильи скользили по ее плечу.
– Что у нас на завтрак? – поинтересовался он.
– Яичница? – предположила Дуняша.
– Не угадала, – ее перевернули на спину.
– Неужели каша?
– Неа, – коснулись пальцами шеи.
– Бутерброд?
– Хм…
– Кажется, я догадалась, – пробормотала Дуняша, подставляя губы.
– Наконец-то…
И дальше всем стало не до разговоров.
Илюша был хорошим любовником и всегда точно знал, где и как сделать, чтобы услышать в ответ тот самый вздох женщины, возвещающий о получении ею удовольствия, настоящего, неподдельного. Он был заботливым любовником, поэтому Дуня всегда заканчивала первой. И вообще заканчивала всегда.
И то утро не стало исключением. После такого замечательного завтрака подниматься не хотелось совсем. Но время вышло.
– Я сварю кофе? Или ты будешь чай? – поинтересовалась Дуняша. – На десерт после завтрака.
Илья хмыкнул.
– Кофе. Там еще Елена Дмитриевна должна была закупить еду. Посмотри.
– Хорошо.
Елена Дмитриевна – домработница Ильи, которая трижды в неделю приходила убираться, делать закупку продуктов и, если надо, готовить ужин.
Дуне нравилась полутьма спальни с яркой полосой утреннего солнечного света через неплотно прикрытые шторы. И если бы был выходной день… но… Она села на кровати. И на несколько секунд зажмурилась, потому что уже вставший Илья резко раздвинул шторы. Его день начался. Ее, видимо, тоже.
– Откуда у тебя синяк?
– Что?
Илюша стоял у окна и внимательно смотрел на обнаженную Дунину спину.
– У тебя синяк на пояснице. Откуда?
Она дотронулась ладонью до того места, где побаливало, и слегка нажала, поморщившись. Точно, синяк. Перед глазами на мгновение всплыло лицо автостопщика.
«Теперь я тебя уронил…»
Да уж, уронил…
– Это я упала вчера неудачно – стукнулась о ребро стола.
– Как же так можно упасть? – Илья не сводил глаз с синяка.
– Оказалось, можно, – вздохнула Дуняша и, встав, натянула на себя короткий шелковый халатик.
– Дай посмотрю.
– Не беспокойся, мне почти не больно, правда. Все пройдет через несколько дней.
И, не дождавшись, пока он что-нибудь скажет, Дуня направилась на кухню. Босиком. Хотя легкие домашние тапочки на аккуратной танкетке стояли у кровати.
Вообще в квартире Илюши было много ее вещей: белье, крема, одежда. Потому что ночевала Дуняша здесь довольно часто. Гораздо чаще, чем он у нее. Илюша не любил проводить время на пятом этаже типовой многоэтажки и, намекая на маленькие размеры Дуняшиной квартиры, называл ее жилплощадь «домиком для куклы». Дуня в ответ лишь пожимала плечами, втайне гордясь своей собственной заработанной и обустроенной квартирой. Да, не как у Ильи – просторные двухуровневые апартаменты с панорамным видом из окна, но все же достижение.
Они познакомились около двух лет назад на большой международной строительной выставке. Он – владелец строительной фирмы, она – дизайнер интерьеров. Оба – в поисках выгодных контрактов. В тот же день оказались в общей компании за бизнес-ланчем и по достоинству оценили друг друга. Их роман начался ровно, даже закономерно, и продолжался до сих пор.
Илья немного иронично следил за маленькими победами Дуняши – полным погашением долга по ипотеке и выплатами за автокредит, пару раз заводя разговор о том, что без проблем даст денег для досрочного завершения договора. Но Дуне было важно самой, поэтому она мягко отклонила щедрое предложение, а он лишь пожал плечами все с той же легкой ироничной улыбкой.
Ему было не понять. Для него многое было мелочами. Наверное, потому, что жил Илья в совершенно другом мире. Отец – владелец крупного строительного бизнеса, и как следствие – сын закончил соответствующий профильный вуз, потом прошел обучение бизнесу за границей, владея двумя иностранными языками в совершенстве, и стажировался там же. По возвращении – дочерняя фирма отца в подарок. В качестве тренажера. Пока основной руководил отец. Тренажер оказался успешным. Илюша отлично умел зарабатывать деньги. И смотрел на Дунины жизненные достижения, как взрослые люди смотрят на детские игры. Снисходительно. Он мог бы купить ей и квартиру, и машину, но… пожалуй, уважал решения Дуни. Ценил ее талант дизайнера, вкус, ум и чувство юмора.