Думаешь бьётся?

Заозерная Марта

Дождаться приезда Артёма, чтоб рассказать — да ну что вы, где столько выдержки взять. Последние месяца четыре, за исключением последних недель, мы были постоянно вместе. Я успевал только на занятия ходить. Да и те были не особо важны. Когда он успевал работать, даже не знаю. График у него не нормированный, обычно в худшую сторону. Но тут всё совпало, работал он ночью у меня дома, и днем пока я училась.

Помню, как дрожали руки, пока его набирала. Не расскажу — меня разорвет. Это ведь супер, чудо такое! У нас будет

маленький.

Сразу после приветствия заверещала:

— Артём, ты скоро папой станешь!

А в ответ тишина. Нет, не так. Гнетущая тишина. Я слышала, как тяжело он задышал. Так красноречиво, что перед глазами возник его нахмуренный вид.

Может я просто не вовремя? Не ожидал, например? Так ведь не правильно сообщать. Только такие мысли меня посещали в тот момент. Усомниться в Артёме? Нет, такого не было.

— Артём, ты занят? Перезвонить? — такой же ответ. Помню, как начали губы дрожать.

Временной портал, честное слово. Смотрю на него сейчас, и не вижу.

— Тём, ты не рад? — спустя несколько минут до меня начало доходить. Такая беспомощность, и трубку не бросить и сделать ничего не можешь, — Мы ведь хотели. Ты говорил, что хочешь. Чего ты молчишь?

— Алён, я женат, — более неуверенного тона я от него никогда не слышала, но это не важно.

Фраза оказалась магической. Солнечный свет погас. Земля разверзлась. Вояж до чистилища.

Закусываю губу, до боли. Отрезвляет.

— Нет, Тём. Больше пробовать мы с тобой не будем, — говорю в пустоту, смотреть на него не хочу.

— А с кем ты будешь пробовать? С малолеткой этим? Или как в прошлый раз? — цедит сквозь сжатую челюсть, — Придушить тебя хочется.

— За то, что я с другими после тебя встречалась?

— Забыла, как рыдала потом?

— Меня Антон не бросал, я сама ушла. Потому что понимала, что родить не смогу.

— Рот закрой, — прикрывает глаза, тут же сжимая переносицу, — Коробит от мысли, ты от другого забеременеть пыталась.

— Не наглей. Мы с ним пару лет были вместе. Я что постоянно должна за тобой бегать?

— Можно подумать. Ты хоть раз бегала? Вечно я за тобой, как полоумный, — Артём открывает глаза. В них столько боли… Она по воздуху мигом передается.

— Тём, — тяну к нему руку, сжимаю ладонь, — Ты не хуже меня видишь. Нам не судьба. Не идёт и не едет. Пора прекращать, у тебя жена очень милая. Дай себе шанс быть счастливым, — крепче сжимаю. С верхней губы слизываю слезы.

— Алён, а если бы я не пришёл? — резко дергает меня на себя. Колени упираются ему в бедра. Сжимает в объятьях, зарываясь в волосы, руками, лицом, — Я не переживу, себя не прощу, если с тобой что — то случится, — гладит по голове. Нежные прикосновения делают больно.

Не представляю, неужели можно любить кого — то сильнее?

— Я пообещаю тебе после работы только душ принимать. Правда, — всхлипываю.

— И будешь писать перед сном, — властные нотки прорезают мягкий тон.

Позволяю себе обнять его в ответ.

— Не уверена, что стоит. Просто поверь мне, может быть ещё лучше. Стоит лишь отпустить прошлое.

— Тебе с кем — то из них было лучше? — стоит соврать.

Способность говорить пропадает. Открою рот и заплачу.

Качаю головой, мол, нет, не было.

Уезжает Артём уже под утро. Первый раз мы с ним так… Всё обсудили, не ругаясь. Ключи отдал. Как бы там не было, дороже него у меня никого нет.

Глава 19

Четыре дня проходят в режиме нон — стоп. Единственное, на что я еще не забила, это посещение «не своего пациента». Пару недель и это стояние перед стеклом станет моим ритуалом.

Пожалуйста, пусть он найдет в себе ещё немного сил.

— Алён, — уже на выходе меня окликает Сергей, — Погоди, сверхзвуковая.

Оборачиваюсь. Выглядит очень уставшим, даже потрепанным. Для зава хирургии — нормально. Папа мог неделями дома не ночевать, правда потом вид у него был, словно только с креста сняли. Отсыпался и всё по новой.

Зачем я так же хотела?

— Доброе утро, Серёж.

Смотрит на меня с сомнением, немного прищурившись.

— Ещё шести нет, какое оно доброе? Ты на допах? Честно признайся. Свеженькая такая.

Он точно шутит, ибо я знаю, вокруг глаз от недосыпа собрались морщинки.

— Льстец, — журю его, — Ты что — то хотел? — приподнимаю запястье и смотрю на часы. Хотелось пораньше на работу приехать, чтоб никто не мешал.

— Куда ты всё время бежишь? Я хотел кофе, чая с тобой испить. Поговорить.

Хм. Странное дело. Не сказать, чтобы мы были побратимы.

— Ну пошли, раз хотел. Пол часа ещё есть.

— Может ты к нам? И делу полезно, и глазам приятно, — невзначай произносит, помогая мне усесться за стол в своем кабинете.

— Так, так, так. Что тебе от меня надо? С чем будет чай?

— А с чем ты любишь? — Сергей скрещивает руку на груди, опираясь бедром о шкаф. Смотрит внимательно. Ну что ж, мы тоже так можем. Принимаю сидя схожую позу, откидываясь на спинку.

— Можно зеленый. Только без ртути, — уточняю поспешно.

— Неисправима, — качает головой, отворачивается, принимаясь заваривать, — Об этом, кстати, хотел поговорить, — бегло ко мне оборачивается. Ясно — понятно.

— Заключку поправить? — смысл растягивать, если можно спросить в лоб.

— Алён, откуда такая прыть. Ты же девушка.

— Девушка я в другое время и в другом месте.

Глаза собеседника загораются. Ставит мою чашку на стол, садится напротив и наклоняется.

— Вот это уже интересно, — взгляд лукавый.

— Да ну тебя, — делаю взмах ногой, будто ударить хочу, — Говори уже, сейчас привезут еще одного перитонитного. Я так и не узнаю о чем сказ.