Думаешь, это любовь?
Шрифт:
– Мам, это мое лично дело, – выдохнула я. – Не надо лезть.
– Если уж тебя так тянет на пожилых мужчин, у моей знакомой есть сын – ему тридцать девять. Он разведен, детей нет. Давай я вас познакомлю, а? Очень хороший мальчик, положительный, управляющий банка.
– Мой Константин тоже очень положительный, – вставила я.
– Работает на стройке!
– Архитектором!
– Но на стройке! Неужели тебе это кажется нормальным? С кем он там общается? С гастарбайтерами? Ты представляешь, как они матерятся? – пыталась смутить меня мама.
К сожалению, она не имела даже теоретического
– Ма? – после недолгой паузы осторожно спросила я.
– Что?
– Как папа?
– Мы хотим завести собаку. Я прочитала книгу про одну женщину, у которой были вот такие же безмозглые дочки. И она завела себе собаку, чтобы хоть кого-то любить. И я заведу. И назову ее Внучок. И пусть тебе будет стыдно.
– А если я рожу тебе внука, ты будешь счастлива? – зачем-то спросила я.
Сначала на том конце воцарилась гробовая тишина. Потом мама испуганно переспросила:
– Ты что, беременна от этого своего Кости?
– Мама, нет. Я просто предположила, – попыталась успокоить ее я.
– Нет, ты меня в гроб сведешь. Если уж соберешься рожать, то сделай это с мужчиной, у которого не будет кучи детей! – категорически отрезала она.
Я вздохнула и повесила трубку. Вся моя затея с большой и счастливой семьей представилась мне совсем в ином свете. Сколько же слез я пролью, пока приучу своих родителей к Костиным детям. Вряд ли они сами будут мне в этом помогать. Ни за что. Ни те, ни другие, и я между ними, как меж двух огней. На этой «радостной» ноте я и отправилась к Косте. Слава богу, хоть там меня не ожидало никаких проблем.
– О, кто приехал. Алеша, посмотри, что Саша привезла вам, – с широкой, почти мультипликационной улыбкой встретил меня Константин.
Я держала в руках игрушечную модель какого-то трактора, от которой Алешино лицо расплылось в такой же, как у папы, улыбке.
– Вот, Алеша. Извини, но настоящие прямо передо мной закончились, остались только игрушечные. Подойдет? – лукаво спросила я.
Мальчишка кивнул и убежал в комнату, прижимая трактор к груди. Эх, если бы еще можно было так же легко угодить Даше. Я привезла ей набор для маленькой модницы, всякие бусы и украшения, которые можно было бы мастерить своими руками.
– Мне такие уже дарили. Потом только по полу все валялось, – без тени радости сообщила мне она, принимая подарок.
– А ты не разбрасывай, а сделай себе браслет. Все девочки тебе будут завидовать.
– Кто же станет завидовать такой ерунде? – дернула узкими плечиками маленькая язва.
Тут уже в дело вмешался Константин:
– Как тебе не стыдно так себя вести. Ну-ка прекрати немедленно и скажи Саше спасибо.
– Спасибо, тетя Саша, – скривилась она.
Хотя по моим настоятельным требованиям меня надо было называть безо всякой там «тети», потому что тетей я себя еще пока не считала, Дарья не без удовольствия продолжала именовать меня именно так. Вредный ребенок!
– На здоровье, – сквозь зубы ответила ей я.
Таким образом, обменявшись
– А что, интересный подход к грамматике, – иронично заметила я.
– Что ты хочешь, она окончила только первый класс. Спасибо, что вообще уже пишет сама. А в прошлом году она заставляла меня писать письма для мамы. Вот это был кошмар, – вдруг зачем-то рассказал он, после чего у меня пропало всякое желание злиться на эту маленькую надутую злючку. Еще бы, ведь она-то хотела бы, чтобы рядом была мама, а не какая-то тетя Саша, от которой никакой пользы, окромя вреда. И папа по вечерам неизвестно где пропадает.
– Так, ладно, а что там у вас? – как ни в чем не бывало, кивнула я в сторону следующей двери.
– А это у нас ванная, – радушно открывал передо мной все двери он.
Квартира у него была большая, четырехкомнатная, с хорошим ремонтом, явно сделанным не только с профессионализмом, но и с любовью. Все было подобрано в необычных, но очень гармоничных сочетаниях, даже шторы во всех комнатах хоть и отличались друг от друга, а все же следовали какому-то единому общему стилю.
– Ты сам делал ремонт, да? – спросила я на всякий случай, хотя и так все было понятно. Такую красоту мог сотворить только архитектор.
– Что ты, нет, конечно. У меня бы и времени на это не хватило, – помотал головой он. – А что, нравится?
– Не то слово, – восхитилась я.
– Это все Ирина старалась. Я даже не вмешивался.
– У нее был прекрасный вкус, – я пыталась не показать, что мне не так уж приятны его трогательные воспоминания о бывшей жене. Я понимала, невозможно жить, делая вид, что ее не было. Она была, и она сделала действительно чудесный дом, не чета, к примеру, моему. Н-да, откровенно сказать, мои жалкие попытки навести красоту в нашей с Шушерой квартире были просто смешны. И как это Костя не сбежал от меня сразу, как увидел мое жилище?
Последней была дверь в комнату Алеши, и за этой дверью открывалась самая что ни на есть умилительная картина – на полу сидел он и играл подаренным мной трактором. Мы с Костей одновременно улыбнулись, но тут сзади раздался тоненький ехидный голосок:
– А он стену за дверью разрисовал.
Я увидела, как Алеша сразу закрутил головой и вскочил на ножки. Костя зашел в комнату, посмотрел за дверь и нахмурился.
– Та-ак, а это у нас что такое, дорогой друг! – строго спросил он, сведя брови.
– Что – что? – мальчуган сделал вид, что не понял, но глазки отвел.
– Вот это – что? – уточнил Константин, ткнув пальцем в нарисованный человеческий (вроде бы) скелет, очень натуралистично изображенный на стене. Графика, черный маркер.
– Это… скелетончик, – развел руками Алеша.
Я фыркнула, но Косте было не до смеха.
– И кто тебе сказал, что можно рисовать на стенах? Ну-ка, покажи мне этого человека? Его надо наказать, – лютовал он.
– А я ему говорила, что ты будешь ругаться, – вмешалась Даша.