Дурацкий кораблик
Шрифт:
– От какого трапа?
– Вон там люк открывают и вервку сбрасывают на полчаса.
– А трап?
– Вервка с узлами и есть трап.
– А если не сможешь залезть?
– Тогда жди, пока, кто на палубу пробился, парашу поднимут, потом в очереди стой, терпи. Не вытерпишь – обдрищешься в трюме, отпинают. И так пока не забьют, а когда забьют, на той же вервке вытащат и выбросят в море. Вс, улетай, скоро утро, ссать охота!
– Зак, я на денек останусь. Лады?
– Нравится, когда бьют?
– Не нравится, потому
В башке взревели баззеры боевой тревоги. Зак внутренне сжался, набираясь отчаянья и готовясь к броску. Только фигли готовиться? На ледяной решимости сталкера проверил моторику, ощутил каждый мускул. Ноги коленями к груди и резко вперд. Лгкое тело пацана удивительно послушно. Когда ноги коснулись пола, трюмный люк приоткрылся.
Длинный прыжок и в кувырок. На выходе из кувырка замечаю, что люк открылся полностью. Сверху хрипло заревело.
Слева и справа нехорошо. Один на низком старте, второй уже замахнулся.
Присесть, уходя от удара и открытой ладонью первому в лоб.
Поваляйся в гамаке, рано еще вставать. Над головой пролетел кулак. Теперь моя очередь. Локтем с разворота в солнышко. Удачно.
Задержался я с ними. Сзади уже подбегают. Уклон и передняя подножка. Здорово грохнулся! Однако, у нас дела, поссать-таки надо. Прыгаю вперд, снова в кувырок и на трап. Страдальцы на полу народ задержали, но несильно. Запнулись об тушки, но успели. Шустрые.
Самому шустрому приз – подъмом ступни в нос уже с вервки. Быстро поднимаюсь наверх.
– Куда теперь, Зак?
– Вон клюзы в фальшборте, – ответил Зак, перестав визжать. Он вс время утренней зарядки визжал от страха.
– Уоу, здорово!
– Не от страха, значит, – думаю, замерев в нирване у клюза. Сзади бежит народ и чего-то орт по-английски. Странно, Зака я понимаю, а тут не в зуб ногой. Ещ радовался, что английский за ночь выучил. Фигушки.
– Зак, чего они?
– Опять отпинают. – Зак обреченно.
– На палубе? А вертухаи?
– А им за счастье, когда кого-нибудь из нас бьют.
Блин, толпой точно забьют. Сваливать надо, да и помыться не мешает. Разбегаюсь и прыгаю в море. Вдогонку снова кто-то хрипло орт.
– Чего ему, малыш? – спрашиваю у Закари в полте.
– Куда ты, дурак? Акулы! – уже под водой Захар голосит на весь мозг. Акулы и прохладная вода – это неприятно. Пусть лучше изобьют.
– Вон спасательный конец, к нему давай! – вопит в башке Зак. Стежками быстренько гребу к веревке. Теперь нырнуть и, используя силу
Архимеда и собственные… гм, не понять чьи, конечности выпрыгнуть из воды почти по пояс. Хватаюсь за конец и, подтянувшись, поджимаю ноги. Под самой задницей прошл большой треугольный плавник. Фу-у! Полез на палубу по-альпинистски. Хорошо, что борт невысокий, и пеньковая вервка не скользит в мокрых руках. Залез. А дядька в смешном наряде надрывается!
– Зак, ну что ему опять?
– Ты это… полетай пока где-нибудь, я тут сам, –
Ага, полетай. А как? Может, представить, что уснул? Или в игре передал управление искину, а сам пошл чайку заварить? Попробуем…
Ну, кино! Как страшный сон. Речь стала понятной. Тело ощущается, но не слушается. Во, бля!
– Ты что, оглох, ублюдок?
– Никак нет, сэр боцман, сэр
– Зачем в море сиганул?
– Помыться, сэр боцман, сэр.
– Хм. Иди за мной. Кэп хочет на тебя посмотреть. Вот --! Картинка двинулась. Тело идт само.
– Сэр капитан, сэр. Вот этот вот…
– Зачем прыгнул за борт?
– Говорит, что хотел помыться, сэр капитан, сэр.
– Ха-ха-ха! Ну, раз ты так любишь чистоту, останешься на палубе чистить клюзы.
– Слушаюсь, сэр капитан, сэр, – звонким голосом восторженно орт Зак -У тебя звонкий голос. Спой что-нибудь.
Зак запел «Правь, Британия, морями». Выслушали благосклонно, у парня есть слух.
– Вестовой, бутерброд. – Скомандовал Кэп. – Отныне ты каждое утро будешь купаться и петь, чистюля. Или только купаться.
– Ха-ха-ха! – заржали холуи.
– Мне понравилось шоу. Постарайся продержаться подольше. Вот твоя награда. – Говорит Кэп, протягивая Заку ломоть белого хлеба, намазанный маслом и вареньем.
– Да, сэр. Благодарю, сэр.
– Жри и приступай к работе.
– Слушаю, сэр капитан, сэр!
Бутерброд кончился обидно быстро, хотя Зак пережвывал очень тщательно, наслаждаясь каждым мгновеньем. Что ж пора переходить к прозе жизни. Зак бертся за дело со сноровкой рядового срочной службы. Максимум усердия при минимуме результата. Начал он с ближайшего клюза, недалеко от кормовой надстройки, с которой доносился интересный разговор.
– Вы убедились, джентльмены, что в Атлантике не бывает скучно?
– О да, Кэп! Как забавно они дерутся за право вычистить гальюны, вытащить за своих собратьев парашу из трюма и надраить палубу всего за лишний глоток свежего воздуха! А этого любителя чистоты забили бы насмерть, но он предпочл акул обществу своих приятелей!
– Ха-ха-ха! Видите, как Вам повезло, Джим? Вы лично убедились, какие это звери. Хуже акул, что доказано сегодняшним опытом.
– Вс-то Вас, Дасти, тянет на мораль.
– Но, Боу! Вы только представьте себе общество, способное терпеть таких выродков!
– Эх, скучно будет после такого в других рейсах!
– Не будет, Джим.
– Но, Дасти, сэр! Мне всю жизнь служить на этой лохани?!
– Для корабля это последний рейс, не волнуйтесь.
– Последний? Значит, больше-таки не будет веслых рейсов? Вот об этом я и толкую!
– Я же сказал для корабля, а не для нас. Пока просто поверьте, Джим. Наша контора полна сюрпризов.
Блин, на самом интересном месте! Зак, стахановец этакий, закончил с одним фекальным стоком и, весело насвистывая, направился к следующему.