Дурацкий кораблик
Шрифт:
– Чему радуешься?
– Поел по-человечески. Целый день от трюмной вони отдыхаю, – рассеянно отвечает Захар.
– Угу. Хочешь отдохнуть от вони – почисти толчок.
– Ха, это ещ не вонь! Слушай, сон, я думал, ты кончился.
– Я не сон, Зак. Я, кажется, навсегда.
– Упс! В меня вселился демон. Или ты дух?
– Хрен его знает, Зак. Ты не обижайся, я к тебе не нарочно.
– На что обижаться? Если б не ты, меня бы в трюме забили насмерть. Вот --!
– Что такое?
– Вон пацан с ведром
К нам приближался ладно скроенный, светловолосый, большеглазый паренк лет пятнадцати, сгибаясь под тяжестью кожаного ведра, явно не с компотом.
– После отбоя у гамака Длинного Джека, – проговорил пацан. По-русски! Вылил содержимое ведра в почти вычищенный клюз, отвесил Заку пинка и простился по-английски. – Хреново работаешь, урод, в трюм отправлю!
– А что это он сказал про какого-то Джека? – спросил Зак, переводя дух.
– Про Длинного Джека. Знаешь такого?
– Его все знают. Серийный убийца. Только здесь уже троих ухайдакал.
И дружок его Пол тоже. Семейку примную того, а дом поджг. Мне кажется, он говорил как ты.
– Не кажется, Захарушука. Видать, не только к тебе залетело. Вечером вс узнаем. Не отвлекайся, клюзов ещ много.
– Угу.
Глава 2
– Вс, Зак, пошли к Джеку.
– Какому? – обмер Зак.
– Длинному.
– Зачем? – прям как «не дамся» крикнул малыш.
– У него спросим. Пол сказал, что нас звали, – я жесток.
– Может уже забыли?
Меня аж захлестнуло его страхом, обидой, злостью. Как тогда, перед спецшколой. После драки стенка на стенку убегал один. Не убежал. Так он перед первой порцией мне в лицо глянул, а из глаз тот же раствор. Тогда меня это не остановило. Хорошо, что не покалечил, но доучиваться пришлось строем, с песней и по распорядку.
– Пойдем, Заки, не бойся. Вс будет хорошо. Вс равно завтра с акулами купаться.
– Успокоил! Завтра съедят, если сегодня не убьют. Эх! Пойдем.
Пробираемся в полумраке по трюму. Пацаны не препятствуют, все уже в курсе. Они оценили и заплыв, и бутерброд, и то, что Джек позвал. Глядишь ты, ещ вчера был Дристун, а сегодня его Длинный зовет поговорить. Хотя Дристуном он так и останется. Погоняло – это навсегда.
Зак остановился перед группой пацанов, сидящих на корточках у гамака. В гамаке располагался длинный парень.
– Длинный Джек, – шепчет в голове Зак.
– Догадался. Слазь с руля, дай я поговорю.
– Ты же по-человечески не понимаешь.
– Дай попробую.
– Ну, попробуй. А как?
– На лошади ездил? Представь себе, что ты с нее грохнулся.
– Вспомни.
– Что вспомни?
– Вспомни, а не представь.
– Ну, вспомни.
Тресь. Больно-то как! Вспомнить вс, понимаешь. У --, это ж не вспомнить, а ощутить. Бьют же!
– Добавить
– Э… здравствуйте, – отвечаю.
– Во, тормоз скрипнул, – ехидно сказал кто-то из пацанов. – Иди на мой голос, болезный, падай у борта. Куда? На жопу. Фирштейн раша? Тогда шнелле и не бзди, не о чем уже.
– Тормоз сел? Ну, значит можно начать кой-чего обсудить. Итак, что тут стебалось, все поняли?
– Да.
– Угу.
– …
– Да.
– Yes.
– Чо? – каркнул длинный с гамака.
– Да прикалываюсь я, – виновато буркнул полумрак.
– Ага, а я тебя чуть не убил. Тогда запали лучинку, типа мы в кости играем, приколист.
– Ой мне! Вы тута все залтные? А как опознались? – аморально и неприлично откровенно радуюсь такой компании.
– Почти вменяемых опознали по популярным мотивчикам. Я сегодня
«Мурку» мычал, приколист «Yesterday» в полный голос выводил, Поли «You are in the army now»…
– Да кому он пел, Джек? Захарушку забрызгал говном, пнул и обложил матом!
– Петь ещ тебе! Тебя мы по отмороженности опознали. Зак на такое не способен. Только сталкер может, едва сдохнув, попытаться сделать это ещ раз.
– Почему ещ раз?
– Дристун, ты что, вчера убухался?
– Я не дристун, Поли. Помолчали.
– Так, ладно, хорошо, чудесно, в жопу… и с поворотом. Да не психую я. Почти. Призраки, кто при жизни английский знал? – решительным тоном спрашивает Джек.
Призраки из полумрака подали голоса:
– Ну, я.
– Я тоже.
– I am, sir.
– Опять?
– No, sir.
– Я ещ.
– Вс? И не ужрались вчера, как Дри… этот? Значит, вам вс ясно. Для необразованных алкашей есть новости, все не очень, но нам пофиг, потому что мы все вчера погибли. Рванула в нашем Б-ке на химкомбинате какая-то срань. Я лично взрыв видел – последнее, что запомнил из той жизни.
– Я тоже из Б-ка, – говорю в шоке.
– Тут все оттуда, алкаш. Или не все? – Джек резок. – Фу, значит, я это правильно подумал, хотя боялся, что везде, как у нас. Значит не везде. Если все мы оттуда, да в одном месте…
– Гм. В абсурдном месте…
– То по теории абсурда и недетерменируемости распределения западла в пространстве-времени, только так.
– Хм.
– Вы хоть по очереди глючте, призраки. Ещ желательно представляться, чтоб знать, кому за дурь провести непрямой массаж мозга, – злится сбитый с толку Длинный. – Только так, блин! Но это нам интересно чисто теоретически, а практически… для тех, кто не понял, или сомневается: Мы в трюме каторжного судна его грбаного английского величества. Мы – каторжане, малолетние убийцы, которых не повесили по судейской дурости, или ещ из-за чего-то.