Дураки, дороги и другие особенности национального вождения
Шрифт:
И о главном. Нас встречало и сопровождало ГАИ в трех городах – в Ижевске, Уфе и Кургане. В Ижевске, полыхая огнями и завывая сиреной, машина ДПС бросалась на всех попутных и встречных буквально в лобовую. Дважды мы слышали визг тормозов и охали за людей в тех машинах, которые раскидывали по обочинам.
Я вспомнил свою первую кругосветку, 1989 год, когда въехав в Брест колонной, мы наблюдали то же самое. Машина ГАИ гоняла несчастных, как зайцев. Наши иностранцы затихли, их рации замолкли, и потом американка Сусу спросила меня: «Юрий, это остатки тоталитарного общества?»
Мы с Евгением не могли такое выдержать. Демонстративно отстали от ижевского ДПС
Каково же было наше удивление, когда уже на следующий день, в Уфе, машина ГАИ, ведущая нас с такой же полыхающей «люстрой», ехала спокойно, не завывая. Она останавливалась на красный (!), она ждала, когда загорится стрелка! То же самое повторилось и в Кургане. Люди, не со страхом и ненавистью, а улыбаясь, смотрели на нас из автомобилей, с тротуаров и радостно махали руками.
Открою вам секрет – не было у нас никакого удивления: просто в Уфе и Кургане мы перед поездкой провели с инспекторами маленькие производственные совещания. Сказали им: мы – «Авторадио», мы – «За рулем» и «Автоликбез», и мы просим вас сопровождать нас, соблюдая все правила. Мы просим вас сопровождать нас с уважением к окружающим участникам дорожного движения. Пусть они гордятся и вами, и «Авторадио», и «Автоликбезом», и тем, что они – жители своего города. И их уважают.
И инспекторы Уфы и Кургана сделали так. И им очень понравилось – это было видно. Да спросите их сами.
Мы обращаемся к инспекторам всей страны – сопровождайте, охраняйте, несите службу, исполняйте свой долг, но делайте это с уважением к остальным людям.
Полпервого ночи. Я пишу эту программу в гостинице Иркутска. Пока не напишу, спать не лягу. Рано утром запишу ее на «Авторадио-Иркутск», передам в Москву, и мы с Евгением возьмем курс на Читу, где нас ждут ребята с «Авторадио-Благовещенск», которые совершили настоящий подвиг – они проехали полторы тысячи километров по бездорожью, чтобы сопроводить нас в свой город. За такое не благодарят, после такого остаются друзьями на всю жизнь. Мы только что проехали 1100 жутких километров, и завтра предстоит столько же, но, говорят, менее жутких.
А вчера мы с Евгением Калугиным отметили неделю, первую неделю нашего путешествия. Пошла вторая. Еще 12 раз по столько. Ужас. Кажется, что мы в пути целую вечность. Джинсы грязные и порвались. Куртку пора стирать. Под ногтями давно пора почистить. Кстати, постираю куртку, и ногти будут чистыми.
Между нами и Москвой пять часов разницы во времени и почти 6000 километров. В Чите нас ждут друзья из Благовещенска. Но до Читы 1100 километров, и еще 1600 до Благовещенска. Но каких километров! Слова «Жерекен» и «Сковородино» уже два года, со времен прошлого пробега «Авторадио», сидят в моей памяти двумя геморроями.
Праворульные «япошки» идут нам навстречу постоянно, стайками по четыре – шесть машин. Все они – с заклеенными скотчем мордами, по уши в грязи. На московских рынках они будут стоять сияющие, а водители будут показывать липовые железнодорожные накладные на их перевозку. Перегонщики подходят к нам на переезде, насмешливо рассматривают «Спектру», интересуются:
– А у вас запасные стойки подвесок есть?
– Нет.
– А глушитель?
– Тоже нет.
– Зря, наверняка пригодится. А колеса?
–
– До Владика не хватит. А вы что, в одиночку едете?
– Нет, у нас два «Калашникова» имеются.
И на прощание я им выдаю:
– А я знаю, почему вы «япошкам» морды заклеиваете.
– От камешков.
– Нет, не от камешков – чтобы не перекосило ужасом от российских дорог.
К машине в этих негустонаселенных краях отношение почти мистическое: ее начинаешь чувствовать, как близкого человека. Как доктор – пациента, которого еще рано называть «больной». Потому что на многих сотнях километров ни одного человека – от автомобиля здесь зависит жизнь.
От передачи до передачи «Автоликбеза» – от вторника до пятницы или от пятницы до вторника – мы проезжаем примерно три тысячи километров и три-четыре города, где нас встречают и провожают. Да так, что в горле появляется ком, мы долго молчим в машине, едем и вспоминаем, даже слезы на глазах некоторых появляются. Спасибо вам!
Рассказать обо всем не получится. Например, о том, как начальник Барабинского поста ГАИ старший лейтенант Вадим повез нас в кафе пить кофе с пирожными, а потом подарил ящик воблы. И я спросил его: «Вадим, а вы знаете, что ваш Барабинск для „Авторадио“ и для меня особый город?» Вадим не знал. И тогда я рассказал ему про девочку Таню Пичеву из Барабинска, которая два года назад вышла на трассу помахать рукой нашей колонне пробега Владивосток – Москва, через десять дней оказалась в Кремлевском дворце на гала-концерте, посвященном окончанию пробега, а теперь учится на втором курсе Новосибирского государственного университета, на отделении радиожурналистики. И что та желтая ее курточка, которую Таня втихаря измазала «пылью со всей России» с борта нашей машины, висит до сих пор нестиранной на вешалке.
Ежедневные 10 – 12 часов в гудящей от скорости машине обязывают меня рассказать о моем спутнике подробнее. Каждый день мы доверяем друг другу жизнь. С Евгением Калугиным мы познакомились перед поездкой. Совпасть по многим параметрам невозможно, но очень важно совпасть хотя бы по одному, главному – чтобы манера езды друг друга не раздражала. Не раздражает. Женя едет с большим запасом надежности. Когда же мы опаздываем, меня это раздражает. Но тогда я сам сажусь за руль. Сегодня я впервые за многие-многие годы своего водительства спал на правом сиденье. Это высшая степень доверия.
Когда Калугин первый раз сел в «Спектру», он принюхался и заявил: «У меня в „Форде“ точно такой же запах – кокос с ванилью». В моем бардачке он обнаружил свои любимые записи: Высоцкий, Окуджава, «Любэ», Шевчук. Оказалось даже, что и глюкозу мы оба любим. Только я певицу, а он – таблетки. Но самое удивительное и редкое – у нас за рулем абсолютно одинаковая посадка и ничего не надо поправлять – ни зеркала, ни сиденье, ни рулевую колонку. Очень удобно – сел и поехал.
Женя рассудительный оптимист-аналитик. Я импульсивный, взрывной, с перепадами настроения от счастья до отчаяния. Мы прекрасно друг друга уравновешиваем и дополняем: я повышаю свой иммунитет к плохим мыслям, а Евгений повышает рекорды своих средних скоростей. Так что в нашем экипаже все нормально. Единственная странность моего спутника: выходя из машины на остановках, Евгений не бежит в кусты, как я, а сначала скребет обочины – он собирает в пластиковую бутыль по дороге землю со всей России. И по возвращении собирается вручить ее Путину. Я над ним посмеиваюсь, но не слишком: а вдруг и вправду вручит?