Дураки, дороги и другие особенности национального вождения
Шрифт:
До этого 17 часов мы со славным корреспондентом славного журнала «За рулем» Евгением Калугиным плыли на пароме из пыльного и убогого русского поселочка Зарубино в сверкающий корейский город Сокчо. Плыли, слава богу, всего при трехбалльном волнении, спали чуть ли не на циновках, и самой пронзительной секундой была та, когда задрожала от мощных моторов палуба корейского парома и между нами и Россией пролегла узкая полоска морской воды.
Как же не скоро мы вернемся к тебе, в тебя, Россия!
Три неожиданности ждали нас на корейской земле: первая – на границе Кореи пришлось заполнять медицинскую анкету, где спрашивалось о наших рвотных позывах или
Тут подкралась и третья неожиданность – в Южной Корее ездят, как в России: максимальная скорость на платном хайвее 100 км в час. Едут – от 120 до 140 км в час. Были и летящие под 200 км в час. Но езда пульсирующая – от телекамеры до телекамеры, о которых тут, кстати, не предупреждают, как во Франции, но которые висят с надежной периодичностью через каждые пять – семь километров.
Хайвей на Сеул, номер 50, построенный пять лет назад, – обычный, двухполосный в одном направлении, со всеми положенными опциями: отбойниками с двух сторон, четкой, яркой разметкой, указателями. Качество примерно американское, то есть лучше, чем Москва – Домодедово, но хуже, чем в Германии. Асфальт кусками, километров по десять, разноцветный: то светло-серый, почти белый, то совсем угольный, то обычный. Пейзаж – Грузия: лесистые уже не холмы, как в Приморье, а горы, но без снега на вершинах, высотой не больше 600 метров, воздух тепло-тяжелый, пряный и влажный, за бортом около плюс 26, едем с кондишеном.
Дорога вяло изгибается. Много туннелей по 500 – 800 метров, в которых, кстати, половина водителей ни подфарники, ни ближний не включают, запросто пересекают осевые, хотя штрафы здесь за обычные нарушения – проезд на красный без отягчающих последствий, неправильная парковка, непристегивание ремнями – около 50 долларов. Превышение скорости на 10 километров – 50 долларов, на 20 – 200 долларов, а на 100 – 1000 долларов. За езду с любыми промилле – тюрьма и лишение прав. Полицейских машин на 300 километрах до Сеула мы видели с десяток – все стоят на асфальтовой обочине, переливаясь огнями, а полицейские внутри. Что они там делают – неизвестно. Дисциплинируют самим своим присутствием, что ли?..
Зато, когда начинается ремонт дороги или кто-то просто что-то делает на ее обочинах – я такого ни в одной стране мира не видел, – живые люди стоят метров за триста до работ и целый день машут красными флагами, предупреждая проезжающих.
Проехав 300 километров по Корее и около 20 километров по ее столице, мы увидели всего с десяток японских машин, почти все «Лексусы». И вполовину меньше европейских: вероятно, корейцы – страшные патриоты. Много родных «Спектр», но с другой решеткой радиатора и с более дорогим салоном, даже отделано кое-что под дерево. Сейчас «Спектру» здесь уже не делают, но наш сопровождающий Хонг тоже ездит на «Спектре», и он сказал, что в Корее она в полной комплектации стоила 14 – 15 тысяч долларов, с чем вас и поздравляем – в России столько же.
Впереди у нас встреча с президентом «КИА Моторс», который подпишет наш легендарный флаг «Авторадио». Затем нам обещали дать попробовать «на зуб» новую модель «КИА», которая пойдет в Ижевске после «Спектры» – «Сиид», а 23 сентября мы улетим: я – в Сан-Франциско, а Женя Калугин – в Москву. Американцы, к моему великому сожалению,
Я пишу эти строки после первой в жизни дегустации настоящей корейской кухни – ребята, это нечто! Я не был ни разу в Корее до сих пор, не был в Китае, но был на Тайване, там тоже Китай, да еще какой! Одна гробница-мавзолей Чан Кайши чего стоит! Но такое представить трудно – не успели мы приземлиться в кресла ресторана, как наш стол с жаровней посредине стал с молниеносной быстротой покрываться блюдечками, десятками блюдечек на каждого, с невообразимыми салатами и соусами. Все это бесплатно, если заказываешь главное блюдо – мясо. Само мясо, отбитое и раскатанное тонкими слоями, жарится перед нами на углях, не нами жарится – официантами и официантками. Они кружатся вокруг нас, вокруг всех в ресторане конвейером: одна разложит мясо жариться, вторая перевернет, третья проверит, прожарилось ли, четвертый порежет ножницами на кусочки, пятая еще раз проверит, шестой еще раз перевернет, и только седьмая разложит по нашим тарелкам. После чего следует окунуть кусочек мяса в соус, положить его на махровый лист салата, добавить туда другого салата, окунуть кусочек чеснока в специальный соус, положить его на тот же лист салата, завернуть все это туго и отправить в рот.
Вкус ни с чем сравнить невозможно! Остро в меру, соя есть – в общем, мастер слова тут бессилен, поскольку нет ассоциаций. Вокруг нас сидели корейцы. Все они пили двадцатиградусную водку, типа саке, запивали ее пивом, ели такое же жареное мясо и прекрасно себя чувствовали. На ум пришла русская пословица, которую я выдал расхохотавшемуся Хонгу: «Пиво без водки – деньги на ветер». Он, кстати, за рулем, но при всех корейских строгостях рюмку саке выпил, и бокал пива тоже.
Да, друзья, мы в легендарной, тысячесерийной, омытой слезами телеманов всего мира Санта-Барбаре! А приехали мы сюда из Сан-Франциско, но по дороге, на хайвее номер 101, попали в пробку прямо посреди эвкалиптового леса... Но – обо всем подробнее и по порядку.
Вылетел я из Сеула в Сан-Франциско вечером 23-го, а прилетел... утром того же 23-го числа, то есть два раза прожил один и тот же день. Такое бывает, только если пересекаешь с запада на восток линию перемены дат в Тихом океане – географию в школе учили? Если же ее пересекаешь в обратном направлении – день из жизни выпадает. Лысенков с Кожеуровым летели из Москвы с пересадкой во Франкфурте-на-Майне 16 часов и оказались в Америке на 4 часа позже меня. И хотя я эти 4 часа проспал мертвым сном в гостинице, встреча получилась горячей.
Мы едем на машине по хайвею № 101 из Сан-Франциско в Лос-Анджелес. Со времени последнего «Автоликбеза» прошло всего три дня. А кажется, что прошла целая жизнь. Жизнь каждого из нас.
Три дня назад, на другом конце Земли – 11 тысяч километров западнее, в Корее, – мы с Калугиным тестировали в субтропиках новые «КИА». У Алексея Лысенкова три дня назад, за 20 тысяч километров в другую сторону планеты, на Эльбрусе, от вечного ослепительного снега обгорел нос. А Сергей Кожеуров три дня назад сидел в своем кабинете в Москве, до которого отсюда 17 тысяч километров. Фантастика.
Помните, я писал, что Сеул надо смотреть днем? И я его увидел: по дороге в аэропорт сопровождающий Хонг сделал мне сюрприз – мы поднялись на смотровую вершину Сеульской телебашни, которая стоит еще и на горе.
Сеул прекрасен – белоснежный, высотный, он был подо мною весь, а каждая секция окон телебашни была подписана тем городом, на который она смотрит: «Нью-Йорк – 17 000 километров, Владивосток – 2300 километров...» Я подошел только к двум: «Сан-Франциско – 11 000 километров» и «Москва – 11 000 километров».