Дураки умирают
Шрифт:
Какое-то время Джанель молчала.
— И тебя это завораживает? Сукин ты сын! — Она, похоже, начала понимать, к чему я клоню.
— Впадать в панику не надо. Даже если ты не знаешь, что у тебя сифилис, или, как случается с большинством женщин, у тебя нет никаких симптомов, пока кто-нибудь из мужчин по доброте душевной не предупредит тебя, в течение года ты не будешь заразной. Никому не будешь передавать болезнь. — Я улыбнулся. — Если только ты не беременна. Тогда твой ребенок родится с сифилисом.
Я видел, что мои слова ужаснули ее.
— А через год у двух третей
Я улыбнулся.
— А что с оставшейся третью? — подозрительно спросила Джанель.
— Им не позавидуешь. Сифилис бьет по сердцу, бьет по кровеносным сосудам. Он может затаиться на десять-двадцать лет, а потом вызвать безумие, превратить тебя в паралитика. Он действует на глаза, легкие, печень. Сама видишь, дорогая, случай тяжелый.
— Ты мне все это рассказываешь для того, чтобы я не встречалась с другими мужчинами. Ты пытаешься испугать меня точно так же, как в пятнадцать лет моя мать пугала меня возможной беременностью.
— Конечно, — кивнул я. — Но меня поддерживает наука. Я не касаюсь моральных аспектов. Ты можешь трахаться с кем хочешь. У меня нет на тебя никаких прав.
— Ну и умник же ты, — фыркнула Джанель. — Может, эта самая наука придумает какую-нибудь таблетку, вроде противозачаточной.
Я постарался добавить голосу искренности:
— Разумеется. Уже придумала. Если за час до полового контакта принять таблетку с пятьюстами миллиграммами пенициллина, о сифилисе можно не беспокоиться. Но иногда пенициллин не убивает сифилис, а лишь приглушает болезнь, и она в полной мере дает о себе знать только лет через десять, а то и двадцать. Если принять таблетку слишком рано или слишком поздно, спирохеты будут размножаться. Ты знаешь, какие они, спирохеты? Совсем как тараканы, расползаются по крови, проникают в ткани, в тканях нет достаточного количества крови для борьбы с ними. А со временем спирохеты становятся устойчивыми к пенициллину. Более того, пенициллин способствует их росту. Но есть и еще одно защитное средство, которым ты можешь воспользоваться. Вагинальный гель прогеназин. Он используется как противозачаточное средство, но ученые выяснили, что он уничтожает возбудителей венерических заболеваний, то есть у тебя есть возможность одним выстрелом убить двух зайцев. Кстати, мой друг Озано всегда принимает таблетки пенициллина, если чувствует, что девушка согласна.
Джанель пренебрежительно рассмеялась.
— Таблетки хороши для мужчин. Вы готовы трахать кого угодно. Но женщины никогда не знают заранее, тем более за час или два, будут они трахаться или нет.
— Что ж, — весело воскликнул я, — тогда позволь дать тебе дельный совет. Не трахайся с молодыми — от пятнадцати до двадцати пяти лет. В этой возрастной категории венерические болезни у мужчин встречаются в десять раз чаще, чем в любой другой. А еще, прежде чем подпускать к себе парня, погоняй ему шкурку.
— Это еще зачем?
— Если на кончике пениса появится желтоватая жидкость, значит, он заражен. У проституток это правило. — Произнося эти слова, я знал, что зашел слишком далеко. Она злобно глянула на меня, но я как ни в чем не бывало продолжил: — Еще одна опасность — герпес. В принципе это не венерическая болезнь и обычно передается необрезанными мужчинами. Но герпес может привести к раку шейки матки. Сама видишь, как все оборачивается. При половом акте ты можешь подцепить герпес, подцепить сифилис и долгое время ничего об этом не знать. Вот почему женщины не могут трахаться так же свободно, как и мужчины.
Джанель захлопала в ладоши.
— Браво, профессор! Думаю, что теперь я буду трахать только женщин.
— Не самая плохая идея, — ответил я.
Эти слова дались мне легко. К любовницам я ее не ревновал.
Глава 41
Месяц спустя, вновь прилетев в Лос-Анджелес, я позвонил Джанель, и мы решили вместе пообедать и пойти в кино. В ее голосе чувствовался легкий холодок, и я сразу насторожился и тем самым подготовился к сюрпризу, который она мне приготовила.
Элис открыла дверь, я поцеловал ее, спросил, как Джанель, и она закатила глаза, всем своим видом показывая, что у Джанель определенно поехала крыша. Крыша, конечно, у нее не поехала, но, выйдя из спальни, она меня сильно удивила. В таком наряде я ее никогда не видел.
Белая мягкая шляпа с красной лентой, сдвинутая на карие, с золотыми блестками глаза, идеально сшитый мужской костюм из белого шелка, белая шелковая рубашка, великолепный галстук в красно-синюю полоску и даже изящная нежно-кремовая тросточка от Гуччи, набалдашником которой она не преминула ткнуть меня в живот. Это был прямой вызов. Я знал, что она делает: выходит из тени и объявляет всему миру о своей бисексуальности.
— Как тебе это нравится? — полюбопытствовала она.
— Великолепно! — Такой роскошной лесбиянки видеть мне не доводилось. — Куда поедем обедать?
Она оперлась на трость, окинула меня холодным взглядом.
— Я думаю, пообедаем в «Скандии», а потом, впервые за время нашего знакомства, ты пригласишь меня в ночной клуб.
Никогда раньше мы не ходили в модные рестораны. И уж тем более в ночные клубы. Но я согласно кивнул. Мне представлялось, что я раскусил ее замысел. Она хотела, чтобы я публично признал, что люблю ее, несмотря на бисексуальность, она хотела проверить, выдержу ли я насмешки и шуточки насчет лесбиянок. Но я с этим давно примирился, а мнение остальных меня не интересовало.
Мы отлично провели вечер. В ресторане все только на нас и смотрели, и, должен признать, выглядела Джанель потрясающе. Чем-то она напоминала Марлен Дитрих, только в белокуром варианте и с поправкой на красавицу с Юга. Потому что, несмотря на мужской наряд, она так и лучилась женственностью. Но я знал, скажи я ей об этом, она бы меня возненавидела. Ибо этим выходом в свет пыталась наказать меня.
У меня же роль лесбиянки, которую она играла, вызывала восхищение, поскольку я знал, какая она женственная в постели. Наслаждался я происходящим и потому, что Джанель рассчитывала пробудить во мне злость и наблюдала за каждым моим движением. Я же определенно ничего не имел против. Моя реакция сначала разочаровала ее, а потом порадовала.