Дураки умирают
Шрифт:
ДУРАКИ УМИРАЮТ
«ТРИ-КАЛЧУР СТУДИОЗ» и «МАЛОМАР ФИЛМЗ»
ПРЕДСТАВЛЯЮТ
ПРОИЗВОДСТВО МАЛОМАРА — КЕЛЛИНО
В ГЛАВНЫХ РОЛЯХ:
УГО КЕЛЛИНО
ФЭЙ МИДОУЗ
В ФИЛЬМЕ УГО КЕЛЛИНО
«ПОГОНЯ ЗА СЧАСТЬЕМ»
РЕЖИССЕР — БЕРНАРД МАЛОМАР
…В фильме также снимались… — Он написал несколько фамилий мелким почерком, показывая, что набирать их надо маленькими буквами. Затем добавил: «Исполнительные продюсеры Уго Келлино и Хаган Корд». И в самом низу, мельчайшими буквами: «Сценарий Джона Мерлина по роману Джона Мерлина». Откинулся на спинку стула, полюбовался достигнутым результатом. Вызвал секретаря, чтобы та все напечатала, попросил ее принести некрологическую папку Келлино.
Любил он ее просматривать. В ней лежали материалы,
Они учли все. И последовательность появления кинозвезд, друзей Келлино, и отрывки из фильмов, и фрагменты двух церемоний вручения Келлино «Оскара» за лучшую мужскую роль. Имелись даже скетчи-воспоминания его лучших друзей.
Далее следовал список тех, кому Келлино помогал, чтобы некоторые из них могли рассказать забавные истории о том, как Келлино вытащил их из глубин отчаяния.
На отдельном листке отмечалось, к каким бывшим женам следовало обращаться за откликом на смерть великого артиста, а к каким — нет. Относительно одной имелось четкое указание: в день смерти Келлино отправить ее на сафари в Африку, чтобы пресса не смогла с ней связаться. Один из экс-президентов США уже прислал свой отклик.
В папке лежало недавнее письмо к Кларе Форд с просьбой внести свою лепту в некрологический цитатник. Ответ Клары показывать Келлино он не собирался. Перечитал его вновь: «Келлино — одаренный актер, который блестяще сыграл в некоторых фильмах, и очень жаль, что он ушел от нас слишком рано, не достигнув того величия, на которое мог рассчитывать с должной ролью и должной режиссурой».
Всякий раз, когда Холинэн перечитывал письмо, его рука тянулась к стакану. Он не знал, кто вызывал у него большую ненависть, Клара Форд или Джон Мерлин. Холинэн ненавидел заносчивых писателей, а Мерлин определенно принадлежал к их числу. Какого хрена этот сукин сын не мог подождать, чтобы сфотографироваться с Келлино? Мерлину он, конечно, рога пообломает, думал Холинэн, а вот до Форд ему, к сожалению, не добраться. Он пытался уволить ее, организовав письма разгневанных читателей, используя влияние «Три-калчур студиоз», но понял, что она ему не по зубам. Оставалось только надеяться, что Келлино повезет больше. Келлино уже встречался с ней. Вчера вечером они вместе обедали. Так что оставалось ждать его звонка, чтобы узнать, чем все закончилось.
Глава 28
В мои первые недели в Голливуде я начал думать о нем как о стране эмпидов.
Эмпиды — пауки. Самки — каннибалы. Во время полового акта у самки просыпается такой аппетит, что в момент экстаза самец остается без головы.
Но эволюция и тут нашла выход. Самец-эмпид научился приносить с собой крохотный кусочек еды, завернутый в паутину. Пока самка разбирается с паутиной, паук седлает ее, совокупляется и убегает в целости и сохранности.
Более продвинутый самец-эмпид сообразил, что паутиной можно обматывать крохотный камешек или чешуйку ржавчины. Тем самым одним эволюционным прыжком паук превратился в голливудского продюсера. Когда я поделился своими умозаключениями с Маломаром, он поморщился, мрачно глянул на меня, а потом рассмеялся:
— Пусть так, но разве ты не готов расстаться с головой только за то, что тебе дали перепихнуться?
Поначалу мне казалось, что все, с кем я встречался, ради успеха готовы перегрызть глотку кому угодно. Но потом меня все больше поражала увлеченность людей, занятых в создании фильмов. Им это действительно нравилось. Помощницам режиссера, секретарям, бухгалтерам, операторам, реквизиторам, сотрудникам технических служб, актерам и актрисам, режиссерам и даже продюсерам. Все они говорили: «Фильм, который я сделал». Все полагали себя творцами. Я заметил, что из всех, кто имеет отношение к созданию фильма, таких слов не произносили только сценаристы. Может, потому, что все остальные считали своим долгом переписать их сценарии. Каждый вносил свою лепту. Даже помощницы режиссера меняли строчку-другую. Жена актера, исполняющего главную роль, частенько переписывала весь текст. Наутро он приносил новый вариант и заявлял, что, по его разумению, он должен произносить именно эти, а не какие-либо другие слова. Естественно, текст этот подчеркивал его таланты, но никак не работал на фильм. Для сценариста все это оборачивалось дополнительными затратами нервной энергии. Все хотели занять его место.
Мне пришла в голову мысль о том, что создание фильма — одно из проявлений примитивизма в искусстве. И в этом притягательность кино. Используя фотографии, костюмы, музыку, простенький текст, люди, абсолютно лишенные таланта, могут создавать произведения искусства. Пусть это и преувеличение, но по меньшей мере они создавали нечто достаточно хорошее, чтобы ощутить собственную важность, самоценность.
Фильмы могут доставить удовольствие и вызвать эмоциональные переживания, но научить практически ничему не могут. В отличие от книг, они не способны раскрыть глубину характера персонажа. Они дают ощущения, но не позволяют понять жизнь. Фильм — это магия, заклинания которой могут превратить дурнушку в красавицу, а шалаш — во дворец. Для многих людей кино становится наркотиком, безвредным кокаином. Для других заменяет психотерапию. Приятно, знаете ли, видеть свое прошлое или будущее такими, как хотелось бы, такими, где ты проявляешь себя лишь с самой лучшей стороны.
Такое вот первое впечатление создалось у меня о киношном мире. Потом, когда этот мир зацепил и меня, я осознал, что судил о нем чересчур жестко, да еще с немалой долей снобизма.
Я, конечно, задумывался над тем, а почему процесс создания фильмов обретает столь огромную власть над участвующими в нем людьми? Маломар обожал делать фильмы. Все, кто работал над фильмом, стремились перетянуть одеяло на себя. Режиссеры, звезды, операторы, руководство студий.
Я понимал, что кино — важнейшее из искусств нашего времени, и ревновал. В кампусе каждого колледжа студенты, вместо того чтобы писать романы, снимали фильмы. И внезапно до меня дошло, что фильмы — это совсем даже не искусство, а некая форма терапии. Каждый хотел рассказать историю своей жизни, выразить свои эмоции, мысли. Но ведь и множество книг публиковалось по той же причине. Только магия не проступала так явственно в книгах, картинах, музыке. Кино вбирало в себя все виды искусства, кино разило наповал. Казалось невероятным, что, располагая таким мощным арсеналом, можно сделать плохой фильм. Ты мог быть последним говнюком, но при этом делать хорошие фильмы. Неудивительно, что среди киношников так пышно расцвел непотизм. Ты мог заказать сценарий племяннику, из любовницы сделать кинозвезду, сына назначить руководителем студии. Кино могло превратить в знаменитость любую посредственность. В литературе такой фокус не проходил.
Как вышло, что актер никогда не убивал режиссера или продюсера? Разумеется, за долгие годы разногласия возникали многократно, как финансовые, так и творческие. Как вышло, что режиссер никогда не убивал главу студии? Сценарист — режиссера? Должно быть, процесс создания фильма очищал людей от жажды насилия, оказывал на них терапевтическое воздействие.
Может, со временем создание фильмов станет наиболее эффективным способом лечения психически ненормальных людей? Господи, как тут не вспомнить профессионалов кино, у которых уже съехала или вот-вот поедет крыша. Актеров и актрис можно записывать в эту категорию скопом.
К этому, наверное, мы и идем. В будущем все будут сидеть дома и смотреть фильмы, которые сделали их друзья, чтобы не сойти с ума. Фильмы будут спасать человеческие жизни. Подумать только! И, наконец, каждый говнюк сможет стать творцом. Конечно, если люди, ныне занятые в кино, могут создавать хорошие фильмы, это сможет каждый. Здесь банкиры, производители готовой одежды, адвокаты и т. д. решают, какие делать фильмы. Они даже не обладают той степенью безумия, которая может помочь создать произведение искусства. Так будет ли разница, если фильмы станет делать кто угодно? Единственная проблема — снизить затраты. Отпадет потребность и в психиатрах, и в талантах. Каждый сможет стать творцом.