Дураков нет

Руссо Ричард

От сигареты Ральф отказался.

– Вера заставила меня бросить, – пояснил он. – И пиво тоже, теперь пью разве что тайком.

Салли закурил.

– Я никому не скажу.

Ральф ухмыльнулся, покачал головой.

– Если честно, мне стало лучше, – сказал он. – На самом деле курить мне запретили врачи. Вера просто следит, чтобы я не курил.

– Кому, как не ей.

Ральф уставился на ботинки.

– Зря ты с ней развелся, многое потерял, – произнес он, удивив и себя, и Салли.

– Может, ты и прав, – согласился Салли,

не столько потому что действительно так думал, столько потому что его тронули слова Ральфа, тронуло, что один мужчина может сказать такое другому о женщине, на которой оба были женаты.

– Я знаю, она любит командовать, – продолжал Ральф. – И не успокоится, пока не попытается всех переделать. Но она не злая.

– Злой Вера никогда не была, – подтвердил Салли. – Но она раздражается, если не может настоять на своем.

– Наверное, как все женщины.

– Как и мы, – заметил Салли.

Ральф задумался над его ответом.

– Я – нет, – наконец произнес он. – Мне нравится, когда люди ладят. Мне неважно, кто настоит на своем. Какая разница кто? – допытывался Ральф. Раз уж он признался, что уступает Вере, он хотел бы, чтобы Салли признал такую тактику мудрой.

Салли пожал плечами.

– Меня сегодня весь день пытаются накормить индейкой, – сказал он. – А мне больше всего хочется куриную отбивную. Так почему бы мне ее не съесть?

Салли выбрал пример наобум и, сам того не зная, задел за живое. Ральф обожал жареное, но ему было нельзя.

– Это вредно, – слабо заметил он, понимая, что такой аргумент вряд ли убедит Салли.

– А если я все равно хочу?

– Почему ты хочешь того, что тебе вредно?

– Хороший вопрос, – признал Салли. – Но так всегда и выходит. – Он затушил окурок о подошву, словно поставил точку. – Кстати, – добавил он, когда они пожали друг другу руки, – один мой знакомый дешево отдает снегоуборщик.

– С чего вдруг? – удивился Ральф. – Ведь настоящая зима вот-вот начнется.

– Переезжает во Флориду, – солгал Салли.

– Да уж, там ему это вряд ли понадобится.

– Если тебе интересно… – продолжал Салли. – Он практически новый. Я сам им пользовался.

– Не знаю. – Ральф отвел взгляд. – И сколько он просит?

– Может, даже даром отдаст, – сказал Салли. – Пусть снегоуборщик будет у тебя, а я, если что, возьму попользоваться.

Ральф явно не понимал, в чем подвох. Снегоуборщики дорогие, продать подержанный проще простого, тем более в это время года. Сам Ральф всегда был склонен верить Салли, но жена его такой склонности не проявляла. Вера непременно учует недоброе, а может, и придумает, как оскорбить Салли за такое предложение.

– Было бы здорово, – печально произнес Ральф, как мальчишка, который сообщает друзьям плохую новость: мама не разрешит.

– Я тебе позвоню, если выгорит, – пообещал Салли и кивнул на внука: – Не удивляйся, если он захочет за руль.

Ральф с улыбкой посмотрел на Уилла:

– Вот бы дожить и увидеть,

как мальчики вырастут. Мне было бы куда спокойнее, если бы я знал, что у них все благополучно.

– С чего ты взял, что не доживешь? – спросил Салли.

Его вопрос, очевидно, приободрил Ральфа.

– Может, и доживу. – Он пожал плечами, лицо его прояснилось. – Черт, может, мы оба доживем.

– Вот так и думай, – сказал на прощанье Салли, они снова пожали друг другу руки, и Салли вернулся в кафе.

От сигаретного автомата возле входа ему было видно, как Ральф осторожно выехал задом с парковки и направился к Бату; он вел машину как человек, который не хочет погибнуть в аварии. Салли мельком заметил, как его внук прижался к великану Ральфу, точно искал у него защиты.

Салли вернулся в кафе, и к нему подошла та же официантка, что обслуживала их с внуком.

– Еще кофе? – спросила она и на этот раз улыбнулась.

– Окей, – кивнул Салли. – И к нему куриную отбивную.

Девушка моргнула.

– Вы хотите куриную отбивную?

– Именно, – сказал Салли.

– У нас сегодня скидка на фаршированную индейку, – сообщила официантка. – И любой гарнир, за все шесть долларов девяносто пять центов.

– Замечательно, – ответил Салли. – Вдруг не наемся куриной отбивной.

Улыбка девушки испарилась. Ее бы воля, она законом бы запретила острить в День благодарения.

* * *

На дорожке у дома Робаков стояла машина Карла, и Салли припарковался за ней. Поискал взглядом снегоуборщик, но не нашел. Когда Салли постучал и вошел, Карл сидел за столом на кухне и таращился на полупустую бутылку виски.

– Знаешь, – Карл поднял глаза, – когда мы покупали этот дом, риелтор клялась, что таких, как ты, к нашему кварталу близко не подпускают.

Салли выдвинул себе стул.

– Ты, наверное, ее неправильно понял, – ответил он. – Должно быть, она говорила, что сюда не пускают негров.

– Я всегда считал тебя негром, – сказал Карл. – Ты выполняешь работу для негров, и платят тебе как негру. Хотя у негров, конечно, запросы повыше.

Салли закурил и выдохнул дым в сторону Карла.

– Я был бы счастлив, если бы мне удалось заставить тебя выплатить мне мои негритянские деньги. Других запросов у меня нет.

Карл глубоко вдохнул дым его сигареты.

– Дай закурить.

Салли бросил ему пачку. Карл пододвинул к нему бутылку.

– Будем пить прямо из бутылки, как мужики, – сказал Карл. – Устроим мужские посиделки в casa [27] Робак. Стаканы? Нахрена нам стаканы? – Он глубоко затянулся сигаретой. – Ты ведь не ходишь в кино?

27

Дом (исп.).