Дурка

Шульц Гектор

– Арина Андреевна, – ответил Степа. – Тетка моя. Раньше с зэками работала, теперь тут. Зэки и дали ей погремуху.

– Ага. Он её так и прозвал, когда сюда работать пришел. Ну и прижилось, – добавил Георгий. – Короче, смотри, Вано. Иногда нас в другие отделения кидать могут. Ну, помощь там или еще чего. Но не бзди. Кони там спокойные, воду не мутят.

– Кони? – растерянно спросил я.

– Больные, – пояснил грузин. – Самые дурные у нас. А там попроще. Не бзди, Вано. Вязать научим. Пока смотри и запоминай. Эту неделю со мной будешь ходить, а следующую со Степой.

– Ладно, погнали, – вздохнул Степа, посмотрев на часы. – Переоденемся, на летучку и за работу.

Переодеваться пришлось в тесной комнатушке в подвале, где стояли металлические шкафчики на замках. Георгий выдал мне ключ от одного из них, после чего отправился переодеваться. В комнатке воняло потом, сигаретами и канализацией, но это никого не смущало. Быстро переоделся и вперед. На работу.

Насчет летучки объяснений не требовалось. Там же я познакомился со старшей медсестрой. Миловановой Викторией Антоновной, которую Георгий и остальные ласково именовали Кумушкой. Но только за спиной. Сказать ей это в глаза мало кто решился бы. Милованова была женщиной колючей, под стать заведующей отделением. Лицо круглое, волосы короткие и жесткие на вид, шея, как и руки, жилистая. Ну а перед взглядом старшей медсестры пасовал даже Георгий.

– Как ночь? – коротко спросила она. Голос хриплый, усталый и прокуренный. В пепельнице на столе гора окурков, в металлической кружке остывший кофе, а на стене прошлогодний календарь с щенком лабрадора на фото.

– Без происшествий, Виктория Антоновна, – ответила ей худенькая девушка с печальными, серыми глазами. Я не сдержал улыбку, увидев, как на неё смотрит Георгий и остальные санитары. Однако улыбку пришлось спрятать, когда Милованова исподлобья посмотрела на меня.

– Новенький?

– Да. Иван Селиванов, – ответил я. Медсестра кивнула и повернулась к Георгию.

– На тебе?

– Ага, – зевнул тот. Женщину его ответ устроил. Она задала еще несколько вопросов, покрыла хуями незнакомого мне санитара, забывшего развязать буйного больного, и, раздав указания, вернулась за стол. Георгий подтолкнул меня в спину и тихо добавил. – Пошли, Вано. Первый день, он сложный самый.

И Георгий снова не соврал. Я вздрагивал от каждого шороха за спиной и буквально прилип к грузину, что его, без сомнений, веселило. За первые два часа я вымотал себе нервы настолько, что буквально валился с ног. Георгий, заметив это, покачал головой и утащил меня с собой в туалет.

– Не бзди, Вано. Не все так страшно, – пробасил он, выпуская к потолку дым. На самом деле в туалете можно было не курить. Достаточно просто подышать пару минут, как гарантированно получишь хорошую дозу никотина, а то и с избытком.

– А твой первый день? Каким он был?

– Тоже бздел, – вздохнул Георгий. – И Степа бздел. И Галя. Да, все, Вано. Был у нас тут новенький, задолго до тебя. Валера. Так ему в первый день Мухомор расческу в спину вогнал. Хуй знает, откуда он её взял, но кипиш знатный был. Кума орала так, что мозги вместе с грязью из ушей чуть не вылетели. Короче, слился Валера. Теперь с новенькими кто-нибудь из старичков ходит, пока не обвыкнутся.

– А Мухомор этот? Он тут?

– Не, – отмахнулся грузин, жадно затягиваясь сигаретой. Он нахмурился, увидев входящего в туалет Вампира, и показал ему кулак. – Пошипи мне тут, блядина. Так вот… Мухомор забавный был. На него ебанца нападала, он башкой в стену долбился и кричал, что Ван Гог – пидорас и нашептывает ему всякое-разное. А потом его Фунтик задушил.

– Чего сделал? – побледнев, переспросил я. Георгий рассмеялся и мотнул головой.

– Ну, как задушил. Был тут у нас один. Фунтик. Санитар один проебался, не заметил. А Фунтик на спящего Мухомора ночью сел за то, что тот пайку его тиснул. Жопой на лицо и сел. А жопа у Фунтика, Вано… Как у тетки моей, если не больше. Короче, когда нашли их, Мухомор уже синий был, а Фунтик сидит на нем и смеется. Ну и тоже кипиш, ор, комиссия… В общем, мы как работаем. Если захочешь отдохнуть там или покурить, то убедись, что в коридоре есть кто-то. Предупреди по-человечески, что отдохнуть надо. Еще в палате с особо буйными и свежими дежурим. По очереди. Там всегда сестричка и два санитара. Контингент, Вано, там не особо покладистый. Покажу потом. Сегодня Степы смена… – Георгий замолчал, когда в туалет вошла Галя.

– Подменишь? Покурю и чай попью, – спросила она. Грузин кивнул и подмигнул мне.

– Погнали. Вот, о чем говорил, – ответил он и, вздохнув, протянул окурок старику, смотрящему на Георгия со смесью обожания и жадности. Я решил потом уточнить, зачем он оторвал фильтр, и сосредоточился на других вопросах. – На.

– А распорядок дня какой? – спросил я.

– У кабинета Кумы висит, – отмахнулся грузин. – Почитай потом.

– А если коротко? – улыбнулся я. Георгий лукаво на меня посмотрел и прищурился.

– Ладно, Вано. Первый день все-таки, понимаю. Подъем в шесть утра, потом сестричка температуру меряет. Потом туалет и сбор анализов. В восемь – гимнастика. После неё летучка у Кумы. В девять завтрак, в десять лекарства им дают. Потом обход с врачом. В час дня обед. У нас он плавающий, но сам понимаешь.

– Понимаю.

– После обеда лекарства и отдых. Но не для нас, – улыбнулся Георгий, заглядывая в палату, где лежали наиболее здоровые. – Митя, палец поломаешь. Вынь из носа. Или я тебе его сломаю… После отдыха полдник и часть больных идет на прогулку. После прогулки лекарства даем снова, ужин и вечерний кефир.

– Кефир? – удивился я.

– Ага. Два с половиной процента жирности. Ну и на остаток – вечерний туалет и спать.

– Но не нам, – добавил я.

– Не нам. Мы дежурим всю ночь, Вано. Утром сдаем смену после гимнастики и идем отсыпаться. Все просто. Привыкнешь. Иногда нас врач по принудиловке может дернуть. Если больной на воле шизу поймал. Тогда едем с ним и вяжем… О, а вот и Мякиш. Врач наш, – хмыкнул Георгий, указав пальцем на идущего по коридору мужичка в белом халате. – Сейчас обход. Здравствуй, Илья Степаныч.

– Доброе утро, Жора, – улыбнулся ему мужичок и, прищурившись, посмотрел на меня. – Ты новенький?

– Иван.

– Крячко. Илья Степанович, – кивнул он и протянул мне влажную, расслабленную ладошку. Затем повернулся к Георгию и спросил. – Забрать с собой?

– Да. Пусть втягивается, – потянулся грузин и колко усмехнулся. – Заодно с больными познакомится.

– Пойдем, Вань, – поманил меня за собой Мякиш. Я хмыкнул и пошел за ним следом, гадая, почему же этого мужичка зовут Мякиш.