Дурман-звезда
Шрифт:
Главное - кошель не светить и не сорить деньгами. Он всего лишь полунищий дворянчик, привлеченный сказками о волшебной стране. То есть, грабить его нет смысла, зато можно взять в поход, чтобы использовать в качестве боевой единицы.
Ясень не был уверен, что его рассуждения безупречны, но ничего более умного не придумал. Слонялся по городу, заводил сомнительные знакомства, а по вечерам в трактире заказывал дешевое пойло и угощал желающих потрепать языками на дармовщину. Надеялся, что в потоке бессмысленной болтовни проскользнет намек, как лучше действовать дальше.
Но дни проходили, а толку не было. Местные пьянчуги увивались
Пять лет! Его сестра Пчелка уже совсем взрослая и, может, даже замуж успела выйти. А с матушкой что? А с отцом? Со Звенкой? Они ведь даже не знают, что он живой. И ждать, скорей всего, давно перестали. Ну, предположим, найдет он Звенку - и что? Выйдет она к нему на крыльцо и ахнет, а у самой детишки в комнате плачут...
Ясень пытался заглушить тоску пивом, кислым вином и, наконец, ядреным, мерзким даже на вид, самогоном, но получалось плохо. Хозяин трактира смотрел на него с брезгливым сочувствием, а подавальщица, кривя губы, сгружала на стол очередную кружку. Сивушный дух висел над столом, голова кружилась, хотелось лечь и забыться, но чей-то голос звенел назойливо, словно муха:
– ...накроет, пройдет сквозь тебя, изнутри рассмотрит. И, коли не примет, свихнешься и сдохнешь тут же - будь ты хоть свинопас, хоть мечник, хоть принц в золотых доспехах...
Ясень вздрогнул и поднял голову. С некоторым усилием сфокусировал взгляд.
Напротив сидел мужичок в заплатанном армяке. Лицо как у суслика - узкое, вытянутое, с маленькими черными глазками. Он то и дело зыркал по сторонам, словно боялся, что их подслушают. Ясень совершенно не помнил, как этот типчик подсел за стол.
– Что ты сказал?
– Я говорю, - мужик торопливо глотнул из кружки, и острый кадык неприятно дернулся, - нет туда людям ходу. Потому что солнце не светит. То есть, оно висит, но вроде как в другую сторону смотрит. Стоишь среди бела дня и чувствуешь, как темень к тебе со спины ползет, а оглянуться страшно. Ноги ватные, задыхаешься, будто в болоте тонешь. Да оно и есть болото, если подумать, только не жижа вокруг, а свет перегнивший, который тварям привычен...
– Тварям, говоришь?
Ясень вдруг почувствовал злость. Мужичок посмотрел на него с опаской, но отодвинуться не успел. Ясень подался вперед и сгреб его за грудки:
– Слушай, ты. Еще раз что-нибудь услышу про тварей - шею сверну. И вообще, на глаза мне лучше не попадайся. Иначе - пеняй на себя, усек?
– Ты бы, это, парень...
– промямлил "суслик".
– Отпусти, а то ведь, неровен час...
– Угрожаешь?
Ясень дернул мужика на себя, сшибая со стола кружки.
– Ну, так что "неровен час"? Давай, говори, я слушаю.
Кто-то взял Ясеня за плечо.
– Охолонись.
Он, не глядя, ударил локтем. Сзади сдавленно охнули; взвизгнула подавальщица. Ясень радостно осклабился, готовый бить морды встречным и поперечным, но кто-то повис на нем, еще кто-то выворачивал руку. Он зарычал, как медведь, пытаясь стряхнуть противников. Его повалили на пол, чьи-то сапоги топтались прямо перед глазами, в ушах звенело от крика. Из-под стола выныривали
...Проснувшись, Ясень с облегчением понял, что находится в своей комнате. Спасибо хозяину - проявил понимание, хотя мог бы и на улицу выкинуть. Впрочем, нет, Ясень заплатил ему за неделю, которая еще не закончилась. А за испорченную посуду как-нибудь рассчитаемся.
Вчерашняя потасовка вспоминалась довольно смутно, но самочувствие было, в общем, терпимое. Разве что, голова кружилась, и во рту пересохло. Да еще при мысли о выпивке тошнота подступала к горлу. Похоже, свою норму он выбрал. И, вообще, пора прекращать беседы с окрестной пьянью. Гениальный план не сработал, надо признать, и теперь хорошо бы придумать что-то более внятное.
Он достал чистую рубаху и пошел во двор умываться.
Спустя час Ясень брел по городу. До сих пор он ошивался ближе к окраинам, а сегодня направился прямо в центр. Сверкали оконные стекла, пестрели газоны, в воздухе витали цветочные ароматы. На каждом шагу продавали вишню, которая как раз успела созреть. Глядя на плоды, пропитанные рубиновым светом, солидные дамы облизывались украдкой, а барышни попроще со смехом сплевывали косточки в кулачок.
Ясень остановился у огромной витрины из фиолетового стекла. Судя по вывеске, здесь продавались изделия из живого металла. Интересно было бы зайти, посмотреть, но в такие лавки пускают только аристократов. Ну, может, еще купцов-богатеев. А снаружи ничего не увидишь - витрина зеркальная. Если в золоте не купаешься, стой на улице, любуйся собственным отражением.
Он вглядывался, пытаясь понять, насколько изменилось его лицо после возвращения с того света. Вроде, особой разницы нет? Физиономия, слава солнцу, не покрылась старческими морщинами. Вот только взгляд как будто чужой. Неприятный взгляд, прямо скажем. Или это ему мерещится? Пить надо меньше, в конце концов. И умирать пореже...
Чертыхнувшись, Ясень отвлекся от своих мыслей и сразу заметил девушку, стоявшую в пяти шагах от него. Она тоже разглядывала себя перед зеркалом. Платок прикрывал лицо, но Ясень узнал глаза - серые с голубым, словно небо осенью. Он уже видел ее однажды, когда впервые приехал в город. В тот день она ждала кого-то на обочине у дороги, а он оглянулся на нее и подумал, что они еще встретятся.
Конечно, он помнит, ведь это было совсем недавно. Две недели назад.
И пять с половиной лет - для нее.
Тьма, все-таки трудно в это поверить. Тогда он встретил ребенка, а сейчас перед ним девица на выданье, да еще и красавица, каких мало. Фигурка на загляденье, еще бы платок сняла...
Интересно, а она его помнит? Хотя, с чего бы. Проехал мимо какой-то хрен - мало их, что ли, шастает?..
Девушка была не одна - двое крепких мужчин пристроились по бокам. Не ухажеры, а скорее телохранители, подумал Ясень с неожиданным облегчением. А вообще-то, странная троица. Девица одета как зажиточная крестьянка. Откуда охрана? С другой стороны, лицо как у аристократки - он еще в прошлый раз успел рассмотреть. К чему тогда маскарад?