Дурманящий запах мяты
Шрифт:
– Выпей что-нибудь!
– шепнул советник, а вампир расторопно подсунул кружку кваса. Предложенное я отодвинула, и когда Шелест отвернулся, стащила у него из-под носа вино.
– Маленьким нельзя!
– напустился на меня вампир, но в ответ я только наивно захлопала ресничками, сжимая кружку обеими руками, чтобы не отобрал.
– Напьёшься, отлуплю! Или вон, сдам тебя советнику. Он лучше справится.
Я покосилась на поджавшего от злости губы Тая. Тот ничего не ответил и отпил вина, повернув голову к танцующей на столе девице.
– Кстати! А ты научилась?
– толкнул меня в
– Чему?
– не сообразила я.
– Ну, есть же у вас танец такой... Как он там называется? Ты пыталась его разучить, тренируясь в лесу.
– Напомнил мне Шелест, и я зарделась, надеясь, что ему и в голову не придёт попросить...
– Танец? Я хотел бы посмотреть!
– раздалось с боку, и наградой советнику был уничижительный взгляд.
– Ни за что!
– отрезала я, но тут вмешались подслушивающие нас сёстры.
– Если хотите посмотреть, как танцуют настоящие амазонки, пусть для вас Войка спляшет!
– весело подзадорила Марта и толкнула в плечо опустившую до пола глаза соседку.
– Она лучшая среди нас.
Но Тай твёрдо настаивал на том, что танцевать должна почему-то я. Подлый вампир соглашался, издевательски мне подмигивая, выпихивал из-за стола.
– Шелест, ну хотя бы ты не издевайся!
– взмолилась я, но друг скинул меня со стула, аргументируя свою жестокость, невинной фразой:
– Я тоже хочу посмотреть, чему ты научилась!
– Пусть станцуют обе!
– внезапно решил советник. Войке конечно было приятно, его внезапное внимание, но я отказывалась развлекать толпу.
– Здесь места мало для двоих! Пусть танцует Войка, у неё это действительно лучше получается!
– упрямилась я.
– Ори, вы станцуйте, а мы решим.
– Взял меня за руку Тай, заглядывая в глаза. Моё тело снова покрылось мурашками, как несколько часов назад за околицей города, когда ему вздумалось лезть обниматься.
– А место мы вам обеспечим!
– поддакивал вампир, отдёргивая Тая за плечо.
– Хорошо, - сквозь зубы процедила я.
– Но знайте, что этот танец называется "Чёрная бабочка", и видевшие его мужчины, обычно в конце умирают.
Последний комментарий произвёл эффект на многих присутствующих, и они по добру, по здорову стали разбредаться.
Мы с Войкой ушли переодеваться. Традиция требовала соблюдения правил, а амазонки относились очень серьёзно к подобной демонстрации силы. Мы обрядились в длинные юбки с разрезами по бокам. Они шились из специальной ткани, на первый взгляд тяжёлой, но лёгкой. Кожаные широкие пояса, украшенные железными фигурками одевались поверх на бёдра. С них свисали крохотные колокольчики, звенящие при движении. Во время обучения нас заставляли двигаться так, чтобы ни один из них не производил шума. Звон дозволялся только в определённых моментах танца, чтобы приковать внимание мужчины к телу. Торс оголялся. Только грудь прикрывал достаточно открытый окаймлённый украшениями лифчик, в который при необходимости прятались ножи, бутылочки с ядом или смоченные зельем иглы.
Амазонки распускали длинные волосы, сплетая всего две-три тонкие, которые всё равно скрывались под локонами. В них тоже пряталось смертоносное оружие. Затем наносилась боевая раскраска. Особенно подчёркивались глаза. Их нужно было выделить углём, сделав больше похожими на звериные. Так как зеркала рядом не было, пришлось довериться Войке. Я боялась, как бы она не нарисовала мне чего непотребного на лице. Но похоже, она ответственно подошла к этому делу и кроме глаз не касалась ничего.
– Воя, почему ты сдалась?
– спросила я и её рука дрогнула.
– То есть, ты же так хочешь его, и так легко отказалась...
– Молчи!
– прорычала она.
– Но, что тебе стоит забрать его себе? Ты одна из лучших, самая красивая, сильная, умелая соблазнительница...
– Думаешь, я не пыталась?
– процедила сквозь зубы сестра.
– Ори, даже если бы я и хотела... Одного моего желания не достаточно!
– вздохнула она, впервые не употребив ко мне ни одного ругательного слова.
– Его взгляд всегда устремлён к тебе. Я не знаю, что он такого видит, но этого не изменить.
– Не правда!
– противилась я.
– Ты ещё маленькая, чтобы понять!
– вздохнула сестра, отворачиваясь.
– Если бы прошла последнее испытание, может по-другому смотрела бы на всё и не задавала идиотских вопросов. Всё! Готова! Идём! И не опозорь меня!
Я пошла за ней, чувствуя себя действительно рядом с сестрой, со старшей.
Мы возникли в дверях харчевни, как две дьяволицы пугающие и завораживающие одновременно. В зале народу стало поменьше. Шелест подметил, что многие поспешили покинуть заведение сразу после моего замечания по поводу финала танца. Так что остались только смелые и очень любопытные. Они все смотрели на нас, а сёстры засвистели и захлопали в ладоши. На руках советника сидела девица, нежно и страстно нашёптывая что-то ему на ушко. Он слушал, а потом действительно посмотрел на меня: сначала мимолётно. Но секундой спустя всё изменилось. Его глаза остановились на мне. На его лице засияла слащавая улыбка, доводящая моё неуравновешенное состояние до нервной дрожи.
– Вот видишь!
– поддела меня Войка.
– Мне не нравится, когда он так смотрит!
– отвернулась я от советника.
– Потому что маленькая ещё. А тебя не задевает то, что на его коленях другая?
– Войка пыталась что-то спровоцировать, но я не понимала, что конкретно.
В зал вошли Кроха с Фаей. Подруга показала одобряющий мой внешний вид жест. Кроха тоже, только не знаю, что означала отвисшая челюсть, с которой капали слюни. Наверное, понравилась. Друзьям я поклонилась, заняла своё место в центре круга из столов.
– Шелест?
– окликнула мужчину я, и он догадавшись, бросил сначала мне, а потом и Войке свои сабли.
Мы обе замерли. Взгляды встретились. Сабли поднялись в воздух, указывая остриями друг на дружку, будто стремясь соединиться. Смысл танца заключался в том, чтобы наши движения, колыхания юбок, взмахи мечей напоминали зрителям трепет крыльев бабочек.
Наши же сёстры смастерили музыкальные инструменты из всего что только попалось под руку: кружек, какого-то тазика и столов. Для аккомпанемента нам нужны были исключительно барабаны. Кто-то из девушек нашёл стеклянную бутылку и она смогла оттенить грубый ритм.