Дурная привычка
Шрифт:
Было почти совсем темно, когда мы добрались до их жилища, старого двухэтажного оштукатуренного дома, стоявшего несколько вглубь от тротуара. Трава на лужайке перед домом почти совсем высохла и казалась коричневой. Квартира Листера была студией, построенной над гаражом, примыкавшим к дому. В квартиру вела цементная лестница, пристроенная у наружной стены гаража. В самом доме и в квартире Листера горел свет. Окна квартиры закрыты шторами. Было очень тихо, и трава шуршала под нашими шагами.
— Ужасно.
— Угу. Знаете что, давайте я буду вести разговор. Вы используете такие выражения, что можете схлопотать за это.
— Ни один подонок не сможет меня запугать. — Но он пропустил меня вперед, когда мы поднимались по лестнице, которая освещалась желтой лампочкой, висевшей над дверью. Я постучал. Никто не ответил. Я постучал снова. Харлан отодвинул меня и взялся за ручку. Дверь была заперта.
— Ломайте замок, — сказал он мне шепотом, но очень настойчиво. — Они там сидят и молчат. Я в этом уверен. У вас должна быть отмычка.
— Это верно. Но я могу потерять лицензию.
Он бил в дверь кулаком так сильно, что она стала ходить туда-сюда. Стальное кольцо на его пальце царапало краску. За дверью послышались легкие шаги. Я оттолкнул Харлана в сторону. Он чуть не потерял равновесия на узкой площадке.
Дверь открылась.
— Что происходит?
На мужчине, стоявшем в дверях, был полосатый ситцевый халат и больше ничего. Плечи и грудь его были как у Геркулеса, но он несколько обмяк и сгорбился из-за возраста. Ему было около пятидесяти лет. Рыжие с проседью волосы нечесаны. Пухлый рот, как двустворчатый моллюск, выглядывал из рыжего гнезда его бороды. Глаза глубоко посажены и мечтательны. Такие глаза смотрят в прошлое и в будущее, но никогда не видят настоящего.
Его плечи почти загородили дверь. Но я все же смог увидеть освещенную комнату. Она была вся чем-то завалена. Стояла большая кровать, несколько стульев.
Книги валялись повсюду, хотя в комнате были самодельные книжные полки, сделанные из красных кирпичей и неструганых досок. В маленькой кухоньке что-то готовила на плите женщина. Я мог видеть ее темную голову и худенькую спину с завязанными на талии тесемками фартука и слышать звон посуды.
Я объяснил Листеру, кто я, но он смотрел мимо меня на Харлана.
— Мистер Харлан, не так ли? Это сюрприз. Но не могу сказать, что приятный. — Голос у него был вальяжный, обычно таким голосом говорят крупные мужчины. — Что вам нужно, мистер Харлан?
— Вы прекрасно знаете. Моя сестра.
Листер вышел на площадку, прикрыв за собой дверь. Нам троим стало очень уютно на лестничной площадке размером в один квадратный ярд. Мы чувствовали себя компонентами одной клетки, размножившейся в результате деления. Листер прочно стоял своими босыми ногами на цементном полу. Он ответил довольно мягко:
— Мод сейчас занята.
— Заняты тратой денег, принадлежащих Мод? — спросил Харлан.
Зубы Листера блеснули в его рыжей бороде. Голос стал несколько раздраженным:
— Вполне понятно, почему Мод не хочет вас видеть. А теперь забирайте своего друга-детектива и убирайтесь отсюда.
— Значит, старая ведьма вас предупредила? Какой процент вы ей за это платите?
Листер быстро обошел меня и схватил Харлана за борта его пальто. Он поднял его, потряс и снова поставил на пол.
— Когда говоришь о своей матери, используй более уважительные выражения, ты, шибздик.
Харлан оперся на перила, крепко держась за них руками. Он напоминал ребенка, которого взрослые пытаются куда-то увести, а он сопротивляется. При желтом свете лампы его лицо выглядело больным и обиженным. Он упрямо и злобно процедил:
— Я хочу видеть свою сестру, хочу знать, что вы с ней сделали, грубиян.
Я сказал ему:
— Пошли.
— Вы что, тоже на его стороне? — Он чуть не плакал.
— Дом человека — его крепость. Вы же знаете. Вы не нравитесь ему, Реджинальд, и ей, видимо, тоже.
— Вы совершенно правы, — подтвердил Листер. — Эта маленькая пиявка слишком долго сосала ее кровь. А теперь убирайтесь отсюда, пока я окончательно не разозлился.
— Пошли, Реджинальд. Так мы ничего не добьемся.
Я оторвал его от перил. Внизу под нами мужской голос спросил:
— Что случилось, Листер? — Голос звучал так, как если бы его хозяин хотел, чтобы что-то произошло.
Это был седоволосый человек в ярко разрисованной рубахе. Он стоял у лестницы, освещенный светом лампы. Его лицо, похожее на губку, было розового цвета, а глаза — бесцветными.
— Все в порядке, Долф. Эти джентльмены уже уходят.
Листер стоял спиной к двери — потрепанный рыцарь в грязном халате, защищающий свой обшарпанный замок, и смотрел, как мы спускаемся с лестницы. Потом он захлопнул дверь, и свет погас. Харлан что-то бормотал себе под нос.
Седовласый мужчина ждал нас у лестницы. Он спросил шепотом, дыша на нас алкогольными парами:
— Полицейские?
Я ничего не ответил. Он дернул меня за рукав:
— А что сейчас затевает этот бабник?
— Вас это не должно интересовать.
— Это вы так думаете. Но вы передумаете. У него ведь там женщина?
— Это не ваше дело.
Я освободил рукав своего пальто. Это было нелегко сделать. Он приблизил свое пухлое лицо ко мне.
— То, чем занимается Листер, это мое дело. Я должен знать, как ведут себя мои жильцы, грешат они или нет.
Я стал уходить от него и от его запаха, но он продолжал идти за мной, покачиваясь и придерживаясь рукой за дверь гаража. Его низкий голос все еще преследовал меня: