Дурная привычка
Шрифт:
— Видишь, — Ледокол улыбнулся. — Ты уже сомневаешься в своих намереньях. Я был такой же, когда вступал в «Долг».
Меня вдруг осенило:
— Эу, дорогой, а ты меня не вербуешь, часом?
— Честно? — Ледокол громогласно рассмеялся. — Вербую. Я, признаюсь, был бы очень рад, если бы мы сражались на одной стороне.
— Леха, ты это брось, — я тоже начал посмеиваться. — Я в группировку не вступлю. Ни под каким видом! Что-что, а свободу свою я хочу сохранить.
— Ты свободу потерял, когда в первый раз через Периметр прошел. Теперь, как говориться, поздно пить «Боржоми». Помнишь классика: «Свобода — есть осознанная необходимость»? Во! Отлито в бронзу, дорогой, не тронь!
— Ле-е-е-ха, —
Из двери показался «Долговец»:
— Командир, — он обращался к Ледоколу. — Мы закончили, пора уходить.
— Спасибо, Змей, уже идем.
Мы спустились в подвал. Несколько химических светильников давали достаточно зеленоватого света, чтобы не спотыкаться. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я смог осмотреть подземелье.
Тут уже было все подготовлено для длительного сидения, ведь после Выброса нам предстоит еще переночевать под землей. «Долговцы» расположились вокруг старенькой переносной печки в центре большой комнаты, занимающей, наверное, все пространство под гаражом на три или четыре машины. По стенам, в самом деле, были грубо сколоченные из досок топчаны. Оружие аккуратно стояло в пирамидах. В дальнем углу, под охраной одного бойца, сидели пленники. Судя по понурым взглядам, они еще не решили, что было бы для них лучше — остаться наверху под Выбросом или в плену у «Долга». Извините, ребята, сами виноваты. Кто вас просил на блокпост нападать?
Один из бойцов, очевидно — дежурный по кухне, вскрывал банки с тушенкой и ставил их на небольшой электронагреватель. Две или три жестянки уже дымились в стороне и распространяли аппетитный запах. Когда я почувствовал его, то мой желудок тут же зашевелился и напомнил, что после раннего завтрака у меня во рту не было ни крошки, а сам рот наполнился липкой слюной.
Ледокол, помогавший своему войну завалить вход, спустился вниз и хозяйским взглядом окинул помещение.
— Так, бойцы! — «Долговцы», как по команде, встали и посмотрели на командира. — Сидеть нам тут часов семь — восемь. Посему, кто не в наряде — ужинать и отдыхать. Сэмэн, распредели вахты: один — охранять пленных, один — у входа, один — на подхвате. Мы с Крохалем — в первой очереди. Каждая смена — два часа. Ясно?
Снайпер, носивший колоритное одесское имя, нагнул голову и двинулся в обход бойцов, объясняя каждому, когда ему заступать на пост. Те кивали и возвращались на свои места, продолжая прерванную появлением командира беседу.
Вскоре кашевар, позвал народ ужинать. Наевшись горячей тушенки, я почувствовал себя донельзя уставшим. Однако, мне еще предстояло дежурить вместе с Лехой и, как выяснилось, с Сэмэном. Последний, решив, что будет стеречь «фрименов», пристроился возле топчана и положил рядом «Грозу». Потом, немного подумав, переломил еще одну палку ХИСа и принялся, освещаемый желтоватым светом, разбирать и чистить свой «Винторез», аккуратно разложив его на тряпочке. Я невольно залюбовался плавными движениями снайпера, когда он, протирал ветошью и откладывал в сторону каждую детальку винтовки, спасшей мне сегодня жизнь.
Страшно хотелось курить, однако в закрытом подвале этого делать не стоило. Пришлось терпеть. Леха, закончив обход территории, подсел ко мне. Меня сильно клонило в сон. Чтобы одолеть дремоту, я решил поговорить.
— Леха, скажи, а как вы на группу-то эту вышли? Аккурат у строений ее встретили, будто ждали.
— Естественно, ждали. Ты что, думал, мы блокпост им простим? Нет, конечно! Мы вас от самого Янтаря вели. Когда стало ясно, что деваться вам больше некуда, кроме как сюда, мы бегом-бегом, и прибыли. Минут на тридцать вас опередили.
— Слушай, а с чего «Свобода» на блокпост напала?
— Не знаю, Крохаль, что там и как, могу только одно сказать, тебя действительно ждали. Поговаривают, что контракт на тебя открыт. Только «Наемники» на это не подписались, что странно.
— Действительно, странно.
— Кому-то ты, Крохаль, дорогу перебежал. Товарищ много денег должен был занести, чтобы «Свобода» согласилась на «Долг» напасть. И еще, человек этот должен обладать огромным влиянием. С кем попало, Лукаш в переговоры не вступит. Ну, это ты и без меня знаешь. Если бы дело выгорело, то про тебя даже и не вспомнили бы, все выглядело бы как обычная война между кланами. Так что, думай, Крохаль, кто тебя здесь так не любит.
После этого желание разговаривать у меня отпало. Я смотрел на священнодействующего Сэмэна и думал о своих врагах. За время, проведенное в Зоне, я, конечно, многим помешал, тому же Телеграфу, например. Только, не те это были люди, чтобы нанять против меня целый клан.
Получается, кому-то за Периметром я сильно насолить сумел, что они аж сюда дотянулись. Наиболее вероятным был вариант, что я случайно, сам того не ведая, нарушил планы неких дельцов. Что ж, похоже. Вполне могло быть и так. А могло быть и похуже, но об этом думать мне совершенно не хотелось. Связываться с ведомством, в котором когда-то я работал, было, мягко говоря, глупо. Если это правда, и бывшие коллеги решили меня достать, то путь мне только один — в Зону.
Глава 6
Капитану казалось, что в подобные неприятности он не попадал за всю свою карьеру оперативника. Как такое может быть, что человека невозможно найти на ограниченном пространстве?! Ну как?! Хоть он и не застал те времена, но старожилы Агентства, преемника одного из отделов некогда всемогущего КГБ, прекрасно помнили, как шеф их службы устраивал своим подчиненным разнос. «Позор! — кричал тогда седовласый генерал. — Сутки в Советском Союзе человека найти не можем! Это как понимать?!». Интересно, что бы он сейчас сказал, узнав, что капитан Панченко не может выйти на контакт с агентом, которой бродит где-то в Зоне. Наверное, расстрелял бы оперативника собственной рукой. А потом пошел бы в Зону, и агента пристрелил. Ну, он на то и генерал. Ему можно. А капитану Панченко такого приказания пока никто не давал.
Тронхейм, как и говорил тогда Полковник, на контакт не шел категорически. В первый же свой день пребывания в Приграничье, Панченко оставил для него записку в условленном месте и отправил сообщение по сталкерской сети о том, что для Тронхейма есть послание. Наемник его получил, это капитан мог утверждать однозначно: в контрольной точке появилась соответствующая метка. Однако, несмотря на недвусмысленный приказ, содержащийся в письме, Тронхейм на встречу не явился.
Осведомители, сидящие внутри Периметра, утверждали, что Тронхейм жив, здоров, бодр и давно нашел себе напарника — известную в сталкерских кругах личность. Один из осведомителей, по приказу Панченко, одобренного, естественно, Агентством, встретился с Тронхеймом и попытался надавить на него, чтобы последний связался с капитаном. Осведомитель из Зоны не вернулся, сгинув в аномалии возле самого Периметра. Было ли это делом рук наемника или звезды так распорядились — оставалось загадкой. Но, факт, как говорится, налицо — Тронхейм на контакт не шел, и идти не собирался.