Дурная Слава
Шрифт:
— Где мой сын? — закричал он в истерике.
Красный не удивился его появлению, прижал палец к губам и дурашливо предупредил:
— Нельзя так орать. В доме покойник. Что касается твоего отпрыска, то он там же, где и мои деньги. Можешь поискать, пока я ем.
Бен уронил лопату, но не успел ничего предпринять, как женщина сказала:
— Малай в чулане, деньги в спальне на втором этаже.
Бен кинулся к указанной двери, распахнул, и вид Артема, трущего худенькими кулачками глаза от яркого света, сделал его самым счастливым человеком на земле.
Он
— Ты пойдешь один. Мальчик останется.
Бена охватило отчаяние.
— Я без него не уйду.
— Уйдешь, — спокойно возразил Красный. — Загони джип и без глупостей. Позвонишь в милицию, сына больше не увидишь. Пошевеливайся, до утра надо похоронить наших мертвецов и навести здесь порядок.
— Порядок? Зачем? — не понял Бен.
— Порядок затем, что я не могу жить в гадюшнике. Дело в том, что дом мне нравится, и я собираюсь здесь жить некоторое время.
— Ты псих! — выпалил Бен.
— Ты должен был это давно понять, мы ведь долго были партнерами, — серьезно заметил Красный.
Так как Бен отпрашивался предыдущим днем с работы, он не знал главной новости:
Афинодор запустил «Кентавра» и продемонстрировал комиссии во главе с Ереповым.
Новости выложила Полина, едва он явился на работу.
— Да, ты будешь ходить на работу и будешь работать! — заявил Красный. — В твоих интересах, чтобы никто ничего не узнал. Мальчик поживет здесь, Джуда выделит ему комнату. Ничего не обещаю, но скажу, мертвый он мне не нужен. Я не знаю, сколько это продлится, и насколько я здесь задержусь, но думаю, что ненадолго. Я исчезну, и ты меня никогда не увидишь. Как и своих денег, — ухмыльнулся он.
Бен не мог ему доверять. Что-то в его словах царапнуло на периферии сознания, будто Красный оговорился и сообщил нечто важное, но тут вошла Джуда и позвала на завтрак. Женщина была напугана до смерти смертью на ее глазах банкира и ходила как сомнамбула, автоматически выполняя любые команды Красного.
На заправке Бен нагнал смешную машину с шутливой надписью "Я еду закапывать трупы!" и грустно признался веселящейся парочке в кабине, что свои трупы он уже закопал и показал ладони, с которых не смог до конца смыть грязь. Парочку как ветром сдуло.
Полина нервно подхихикивала и вела себя несколько наигранно. Впервые за все время знакомства она одела черные очки, сказала, что модно.
Вечером Артем позвонил матери и сказал, что находится в санатории за городом. В связи с выездом в Эссен, надо было срочно обновить амбулаторные карты. Отец обо всем в курсе. Лариса отнеслась к сообщению с пониманием, чем причинила Бену новую боль. Ему все верили, даже те, кого он не единожды обманул и подставил. Он обязан был что-то придумать и выкрутиться.
— Не надо ничего придумывать, уже все придумано.
— Что ты сказал? — не понял Бен.
Красный на недолго оставил их одних с сыном в крохотной комнатушке без окон.
— Я ничего не говорил, —
Дверь рывком распахнулась, открывая разъяренное лицо Красного. Никогда Бен не видел его таким.
— Чего шушукаетесь за моей спиной! Аудиенция закончена! — крикнул он.
Полину выгнал пришедший Афинодор, сообщив, что ее ищет Цехмистер.
— Спустись в подвал через полчаса! — шепнул он, а вслух спросил, где Ерепов, хотя лучше всех представлял, чем занимается боров в утренние часы.
Когда Бен спустился, его встретило тихое, изрядно замусоренное помещение ОПП. На полу пробки от шампанского, конфетные обертки. Ну — да, запуск «Кентавра» обмывали. Все двери распахнуты. В халате, застегнутом не на те пуговицы, появился улыбающийся Афинодор.
— "Кончитта" не запускается! — выкрикнул он, и Бен понял, что у старика истерика.
— Так тебе и надо, старый осел! — заорал на него Бен. — Видишь, какую машину он придумал. Нобелевскую премию захотел? Славы? А ядерный реактор тебе под задницу!
А машина в темпоральном разносе? А неуправляемую реакцию по разгону тахионных пучков?
Афинодор уставился на него с недоумением.
— При чем здесь тахионные пучки?
Бен вздохнул.
— Узнаю настоящего ученого. Точность в выражениях прежде всего.
Афинодор проводил его в комнату, где за матовой стеной пряталась «Кончитта» и велел дотронуться до стены. Едва Бен коснулся ее, как стена дернулась словно живая. На пол с сухим треском осыпалась краска. Бен нажал сильнее, в стене сначала образовалась воронка, которая выпрямилась и заколыхалась, пока вновь не приняла прямую форму. Бен подумал — и дал пинка. Раздался утробный вой. Стена затрещала, словно мембрана гигантского усилителя. Афинодор увлек Бена из комнаты.
— Ты что с ума сошел? Даже я себе этого не позволяю.
Бен извинился и спросил:
— Колись, что ты комиссии показал вместо "Кентавра"?
— Стенд ребята собрали для определения октанового числа бензина. На базе "Ниагары".
На машину поставили дополнительно бронированные щиты.
— На фига? От заправщиков?
— Хрен знает.
Афинодор сообщил еще одну новость:
— Трепеты пропали. Вчера были, а сегодня ни одного. Продукты не тронули.
— Сэкономишь на картошке, — сказал Бен. — А вообще-то они, может, чуют?
Афинодор не понял.
— Кошки же чуют грядущее землетрясение, — пояснил Бен. — Вот и трепеты прочухали, что скоро рванет, и сбежали. Что они — дураки?
— Во-первых: если рванет, то от этого никуда не сбежишь. Пространство и время неразрывно. Если время перейдет в нестабильную фазу, то пространство тоже не выдержит. Причем это произойдет повсеместно.
— Спасибо, успокоил! — Бен только рукой махнул.
Он шел по первому этажу, словно зомби. Ничего не видел вокруг, не хотел видеть и видел очень многое. Холл имел стеклянную стену, состоящую их шести огромных панорамных окон. Проходя мимо каждого, Бен получал очередную вспышку. Он зажмурил глаза, он не хотел ничего видеть. Его окликнул Веткин: