Дурная Слава

Динаев Дино

Из комнаты выплеснулась волна ультразвукового воя, борт «Кончитты» дергался, словно машина собиралась родить. Вдали в коридоре катался Сухоносов, пытаясь спрятаться под плинтуса.

Люк «Кончитты» распахнулся, едва не оторвавшись. Кабина была полна трепетов, набившихся в нее словно сельди в банку. Их было так много, что они стояли в несколько ярусов, на головах друг друга. Даже вылезти они смогли не сразу.

Потом словно прорвало плотину, и трепеты сплошным потоком хлынули наружу.

Афинодор никогда не видел их столько за один раз. Трепеты очумело выбегали в коридор и бежали

к лифту, прыгая вниз, в люк. По пути они перебегали через распростертого охранника как по афинскому мосту.

— Что-то я совсем ослаб, — посетовал Сухоносов, не имея возможности наблюдать, что ежемоментно несет на спине до десяти, а то и больше карликов.

Афинодор оценил мужество трепета, пожертвовавшего собой ради спасения остальных.

Он срывал работу по открытию люка «Кончитты», намеренно подставляя себя под удар и давая возможность улететь остальным. Афинодор хотел осмотреть машину и оценить ее состояние после долготерпения трепетов, но осуществить задуманное было не суждено. Пульт ожил и, несмотря на отсутствие пилота, на кресло опустились вертикальные оси обеспечения безопасности. Машину запускали дистанционно! Люк с чмоканьем втянулся в паз. Стена обрела былую монументальность, но температура скачком выросла, о чем тревожно стали зудеть датчики. Сенсоры, установленные на люке, сигнализировали, что машина исчезла. «Кончитта» снова была в полете.

Брелок напоминал пульт управления автосигнализацией. Сходство усиливали три кнопки, одна из которых была больше остальных. Желая проверить работоспособность, Бен нажал ее первой.

— Я здесь!

— Что ты сказал? Что ты сказала? — они одновременно повернулись друг к другу.

Бен нажал еще раз и услышал повторно "Я здесь!". Только на этот раз, уловив направление, судя по всему, источник голоса находился в районе парка, за прудами.

Бен почувствовал безумную надежду, боясь ее озвучить и сглазить все дело. Он нажал вторую кнопку.

— Люк разблокирован. Объект избавляется от балласта, — бесстрастно констатировал тот же голос.

В ответ на нажатие крайней кнопки он услышал как песню, что машина к полету готова.

— Пускай хмырь отдыхает, мы на другой тачке поедем! — заявил он.

Он увидел в глазах девушки насторожившее его чувство. Полина помотала головой.

Бен ничего не понимал, по инерции говорил какие-то слова, убеждал, пока не остановил словоизвержение. Они столько всего перенесли вместе, столько раз ходили по краю, и он был уверен, что пойдут до конца, по иному и быть не могло.

Но он совсем забыл об одном: его партнером была женщина-существо не предсказуемое и не логичное. С другой стороны, возможно, что наоборот чрезвычайно логичное и рассудочное. С чего она должна рисковать собой и своим будущим потомством? Она была с ним до той самой точки, когда мать-природа скомандовала ей "Стоп!". Далее смертельный риск.

— Конечно, ты права, — согласился он, но разочарования скрыть не смог.

Она уловила перемену настроения природным датчиком чуткости и бросилась его успокаивать.

— Не обижайся, Бенчик! Я, конечно, пошла бы с тобой, но ведь я буду только мешаться. Ты такой ловкий, такой сильный.

Обычная

женская уловка: называть сильным и бесстрашным перед тем, как оставить.

Сколько Бен не убеждал себя не обижаться, но все равно обиделся. Можно сказать, он ушел обиженным, хотя много чего наобещал девушке на прощанье, вплоть до того, что они могли бы подумать о дальнейшей совместной жизни. Полина отнеслась к обещанью без энтузиазма, видно у нее были другие планы. Когда Бен обернулся, чтобы помахать рукой на прощанье, то девушка, повернувшись спиной, копалась в замке машины.

В сумрачном парке скелетами торчали деревья с голыми ветками. В застывшем бешенстве скалили зубы карусельные кони. Бен несколько раз прошел парк из конца в конец, хода не нашел, пока не догадался нажать большую кнопку вновь. Голос раздался из покосившейся с облупившейся краской деревянной эстрады. Лестница пряталась в будке суфлера.

Когда спустился на рампу, кислотный дождь не шел. И здесь перебои! В глубине труб угрожающе урчало. Бен постарался быстрее миновать опасный участок, но не успел. Появившийся на потолочной эстакаде человек в зеленом прорезиненном балахоне химической защиты стал рубить пилоны, удерживающие трубы на весу.

— Не надо этого делать! — завопил Бен на бегу, зная, что его не послушают.

Едва успел миновать опасный участок, как труба наклонилась и вылила содержимое буквально в паре метров. Верхний слой бетона сделался пористым. Бен ругнулся.

В насосной сердце Бена зашлось от суеверного восхищения. Хоть он и ожидал увидеть нечто подобное, но вид мирно стоявшей с открытой дверцей «Кончитты» на некоторое время лишил его возможности мыслить рационально. Он обошел машину со всех сторон, не решился разве что похлопать по бокам, теперь хорошо представляя из каких «материалов» она была построена.

Бен занял место согласно штатного расписания и зафиксировался осями безопасности.

Дверь с чмоканьем втянулась внутрь. Стало темно, темень прорезали огоньки светодиодов. Машину сотрясла дрожь: был задействован реактор. Бену стало не по себе, машина разгонялась и выбирала курс совершенно самостоятельно. Настало время разрубить один туго накрученный узел. Узел Базилевского.

36

Машина находилась в ответственной фазе, предшествующей непосредственно полету, когда снаружи донесся удар. Нельзя сказать, что он потряс «Кончитту» до основания. В борт словно вонзили зуб, пробуя на вкус неаппетитную оболочку.

Нападавшему удар не угодил, зуб он вынул, но лишь затем, чтобы всадить по новой.

Удар получился лучше. Нечто вошло в борт гораздо глубже и основательнее.

С протяжным длинным скрежетом «зуб» пополз по борту от хвоста по направлению к носу. Оболочка затрещала и поползла по швам. Бен в раздражении ударил по пульту кулаком, желая ускорить затянувшийся старт. В мозгу крутилась мысль, что апостолы нашли машину, и что если сейчас он не взлетит, то не взлетит никогда.

В ответ на громко завывшие турбины нападавший окончательно распоясался и стал бессистемно рубить и крошить борт. «Кончитта» наконец словно опомнилась и ринулась в полет.