Дурная Слава
Шрифт:
Мороз по коже. Кстати, что конкретно говорили несчастные про Бича?
— Свидетели сходятся в том, что имя Бича произносилось со страхом. Причем, говорившие часто и нервно оглядывались, словно опасались, что их могут подслушать.
— Вы хотите сказать, что Бич может работать в фирме? — изумлению Бена не было предела. — И вы до сих пор его не вычислили?
— Мы работаем, — недовольно заметил Вагнецов. — Проверили даже возможность похищения для последующей трансплантации органов. Две ОПГ разгромлены, а следов никаких.
Бен посмотрел на возвышающееся здание
Бен молча пожал на прощание руку майора, напоминающую лопату прижимистого дачника, и пошел к себе, он опаздывал на пятиминутку по поддержанию дисциплины, но новый звонок застиг его на лестнице. Звонила Лариса.
— Я так забегался, что забыл тебе позвонить! — сказал Бен. — Ты не представляешь, в какую жуткую аварию я попал, когда ехал к Артему на встречу. Я все объясню.
— Не надо. Уже слишком поздно. Я позвонила тебе сказать, что ты поступил в высшей степени по- свински.
— Я ж тебе сказал про аварию!
— Очередная ложь. Я устала ото лжи, сначала, ничего не объяснив, ты нас бросил, потом объявился, но лишь для того, чтобы лгать.
— Это правда. Разуй глаза, про аварию автобуса на кабельном телевидении с утра до ночи говорят.
— Мне все равно, о чем они там говорят, я тебе больше не дам травмировать сына.
И она повесила трубку.
На совещание Бен опоздал. Все замы и Прелова были на местах, расположившись вдоль длинного унылого стола.
— Какой может быть разговор о дисциплине, если руководство опаздывает само, — заявила Прелова вместо приветствия. — Магерамову глубоко начхать на наши потуги навести порядок в фирме. Господин Ерепов, прошу отметить в протоколе опоздание Магерамова, — с чувством глубокого удовлетворения закончила она.
Бена взяла злость, столько всего навалилось одновременно, что он, не успев взять себя в руки, сказал:
— Прошу также занести в протокол слова Преловой о том, что в фирме пора навести порядок.
— Ну и что? — глазки Преловой забегали.
— А то, что другими словами сейчас в фирме бардак. Я думаю, герру Желько будет небезынтересно узнать ваше мнение о деле всей его жизни.
— Хам! Как вы смеете! — Прелова разрумянилась. — Вы настоящий грубиян. Вы думаете, это вам сойдет с рук? Женщину на вашем месте давно бы уволили. Вы уверены, что вас за штаны оставят?
— Как вы уничижительно говорите о мужчинах. На месте присутствующих я бы подал на вас в суд.
Бен сказал два предложения, Прелова выдала десять. Это были настоящие перлы скандальной ораторики. Она блеяла, передразнивая, она послала его в ж… Бен знал, что с женщинами бесполезно связываться — во время разговоров у них работают оба полушария против одного у мужчин. Лучше б они у них во время работы работали, зло подумал Бен. Невыносимые твари.
— Что вы сказали? — севшим голосом переспросила Прелова. — Вы слышали, как он меня обозвал. Эта тупая безмозглая скотина.
Директора превратились
— Что вы сказали? Я прослушал? — очнулся Бен от своих размышлений, чем окончательно добил Прелову.
— Знаете, я не буду больше с вами валандаться. Запишусь на прием к герру Желько и сделаю все от меня зависящее, чтобы вы здесь больше не работали.
— Это будет все же гуманнее, чем вы поступили с Базилевским.
— Магерамов! — фальцетом выкрикнул Ерепов. — Выйдите немедленно! Устроили здесь курятник!
Его уход директора встретил с невыразимым облегчением. Ровно в пять Бен закрыл кабинет на ключ и спустился в подвал.
Внизу дежурил Ползунов, который не сказал ему ни слова. Бен не знал, радоваться этому или нет. Охрана была проинструктирована лично Ереповым, стало быть, шеф знал теперь о его походах, а не знал, Ползунов доложит.
Афинодор находился у себя, в глубокой задумчивости потроша извилистый металлический агрегат.
— Что это? — поинтересовался Бен.
— Фазен — Линк! Между прочим, двойного действия! — гордо сообщил Пантелеич.
— Зачем ты ментам про меня сказал, что я часто у тебя бываю? Ты же знаешь, Ерепов запретил, мне теперь он точно голову оторвет.
— Что за ерунда! — невнятно произнес Афинодор. — Никто тебе голову не оторвет.
Это я тебе гарантирую. Кто работать будет? Грудастая? А про тебя в любом случае узнали бы, не от меня, так от других. Все в курсе, что мы тут чай пьем. Это криминально? Теперь, когда с Краюшкиным все решилось, к тебе никто не будет приставать.
Агрегат, лежащий на столе перед Беном, бликовал в свете люминесцентных ламп, которыми был утыкан потолок. Бен впервые обратил внимание, что ламп так много — буквально на каждые дециметр. Он рефлекторно погладил Фазен — Линк и с удивлением обнаружил, что полированная на вид поверхность на ощупь шершава и состоит из множества вытянутых и застывших композитных нитей. Бен провел рукой и почувствовал некий дискомфорт, будто бугорок протек под пальцами.
— Что тут не в порядке! — заметил он.
— Кузькин! — гаркнул Афинодор. — Иди сюда, бездельник! Забирай свою бандулу и проверь еще раз!
— Я проверял! — из коридора появился парень, которого Бен опознал как «ямайца» — кавалера Полины по «Диарее». Теперь становилось понятным, к кому она направлялась в день смерти Краюшкина.
— Или проверь, сказано! — Афинодор швырнул в него железякой, которую тот едва успел подхватить. — С кем приходится работать!
— А если бы он ее уронил?
— У меня дубликат есть. Ты не представляешь, с каким барахлом приходится иметь дело. На этот раз, я не о людях. Немцы разучились качественные вещи делать. Они мне всю науку остановили. «Кентавр» тащит из меня все жилы. Я тут живу, и умру на фиг тут.