Дурное начало
Шрифт:
— Выходит, видения важней ответов?
Едва заметно в темноте покачав головой, Лелиана прикусила губу и тихо произнесла.
— Они спасают заблудшую овцу от смерти в сомненьях на перепутье. Страх погибнуть бессмысленно и бесполезно, так ничего и не выбрав — сильнее других проблем.
— Такое объяснение принимаю. Честнее, чем бред об избранности.
С десяток минут в лодке царило молчание, прежде чем над водой разнесся негромкий, но чистый мелодичный голос Лелианы:
«Мне кажется, что я — свой собственный палач,
И кровь моя журчит, как мелодичный плач,
И долгий шёпот чьих ритмических рыданий
По городу течёт кровавая река,
Брусчатку в острова уж превратив пока…»[1]
Внезапно оборвав мрачной интонации напев, девушка замолчала. Но в этот раз полог тишины окутал лодку ненадолго, разорванный тихим голосом Бетани.
— Красиво. И печально. Не подумала бы, что вечно солнечная и теплая Лелиана обладает подобной стороной.
Темнота надежно спрятала выражение лица «сестры», но каждый ощутил как на том расцвела широкая улыбка. И только воображению подвластно было дорисовать эмоции сокрытые черной вуалью — печаль, сожаление или нечто иное. Тем временем юная чародейка продолжила, аккуратно, будто пробуя на вкус, задав вопрос.
— Значит… Сэр Эву спланировал те убийства… отступников?
— Да. Пестуя в слабых людях одновременно паранойю и фанатичную веру в Создателя, Сэр Эву получал доносы, часть из которых содержала факты. В первом случае это оказался маг, что последнюю пару лет жил на ферме у многочисленного семейства. Никто не знал. Кроме одинокой боязливой соседки. Только поползли слухи — тот попытался сбежать. Может беспокоясь о приютивших людях, может испугавшись. Его догнали и убили на Тракте. Во-втором… Один охотник, из тех что поселились на переднем крае, приютил женщину из хасиндов. Спокойно жили как муж и жена. Та оказалась ведьмой. Нечто по мелочи, но Сэру Эву того хватило, дабы раздуть скандал. И завершить аналогично.
— Тот маг… Его имя — Сейд. Он приходил в Лотеринг когда отец ещё был жив. Они общались, пусть и недолго, но вежливо — как дальние знакомые, питавшие друг к другу уважение. Затем, уже после смерти отца, тот вернулся. Пару раз заходил. Ничего такого, всегда вежлив с матерью. Было ощущение, что тот приглядывал за нами.
— Слышать такое печально.
— Не так печально, как узнать о гибели семьи, с которой в детстве не раз делила стол, от рук кунари… Что ждать от Эву? Он опасен?
— Конечно опасен. Что ждать… Сэр Эву вел себя тихо, до последнего времени. Хотя теперь вижу — там всегда присутствовали некоторые планы. Он умен, последователен и амбициозен. Возможно — нетерпелив. Но здесь проблема скорее в том, что такое — не по росту. Мелкие планы и интриги внутри Корпуса — да. Но подобный размах… Не вижу в том гибкости на случай, если все пойдет наперекосяк. Тогда-то, боюсь, Сэр Эву и покажет истинное лицо…
Лелиану прервал холодный голос Алима, до этого момента ничем не выдававшего пробуждения.
— Сегодня многовато костров.
Обернувшись в ту же сторону, каждый увидел за пологим склоном медленно приближающегося холма, зарево пожара. По взметающимся в небеса искрам и багровым отсветам на бугрящихся черных пузырях дыма можно было судить о силе и масштабе пожара. С соседней лодки донесся взволнованный вскрик Карвера.
— Сестра! Ферма…
Одной рукой схватившись за борт лодки, другой прикрыв рот Бетани тихо вновь и вновь повторяла.
— Создатель! Только не мама… только не мама…
Желтые зрачки поймали далекий отблеск пламени и Морриган мрачно заключила.
— Боюсь ваш Создатель, не на нашей стороне.
* * *
Тишину заполняли размеренный плеск вёсел и тихая ругань Карвера, костерящего себя за лень, дурную идею и многое другое. Сестра смолкла, до крови кусая губы от невыносимого ожидания. Лодки спорно обошли холм, пристав к берегу посреди широкой полосы камышей. Бросив вещи как есть, каждый устремился вверх по невысокому склону берега. Только чтобы разделить свидетельство мрачной картины пожарища. Стоящая в полукилометре ферма уже догорала, дом и сарай рухнули внутрь себя, от хлева остались только угли, а зарево с дымом давало полыхающее поле ржи.
Перед остатками дома, на фоне багровых оттенков пламени чернели три фигуры, терпеливо и без движения наблюдавшие за разворачивающейся катастрофой.
Карвер было подхватил топор, но, будто ожидая этого, Морриган едко вымолвила.
— Отважные дураки первыми мрут. Честь огромна. Толку нет.
Юноша огрызнулся, не скрывая обуревающих эмоций.
— Не твоя мать там!
— Сестре правоту докажешь, голову Храмовникам под ноги сложив?
Бетани хрипло повторила следом.
— Храмовники…
— Трое. Присмотритесь.
При ярких всполохах на темных фигурах действительно сверкал металлический отблеск панцирей. Сейчас подобную броню носили здесь только войны Церкви. Алим ссутулился произнеся.
— Это… плохая новость.
— Среди присутствующих воинов Создателя только я убивала, полагаю.
Оглядев окружающих и задержав взгляд на хмурой Лелиане, Морриган добавила.
— И практически единственная вообще убивала. Луков у нас не вижу. Мечей, доспехов — тоже нет. Хм… В обычной ситуации ответ прост бы был — развернуться и уйти. Такое самоубийство болезненно. Однако… На ситуацию со стороны смотря, мотивы ваши понимаю. Как и итог печальный. Почему-то некоторых мертвецами видеть не хочу. Если воля брата с сестрой крепка — Храмовников убью. Но коль ставкой жизнь — с вас не меньше спрос. Сделка такова, Карвер здесь на берегу останешься, и если попытка неудачей обернется — жизнь твоя, как и моя закончится. Лелиана — той же тропой идет, раз судьбу с нами связать решила. Алим — потребуешься в бою. Без остатка. Бетани — здесь с подругой брата победы ждешь. Той или иной. Быстро решайте!
Юная чародейка захлопала глазами, открывая и закрывая рот, но все-таки произнесла.
— Разве не разумнее напасть вместе?
— Вы бесполезны. Живые мертвецы, не более. Поверьте.
Карвер хмуро переспросил.
— Что значит — я умру, если умрете вы?
— Как непостоянно молодости воспитание. То ты, то вы. Ответ — магия. Время впустую тратите. Нас заметили.
Одна из фигур действительно указала рукой в направлении отряда и троица обернулись следом, обмениваясь фразами. Спустя мгновение, обнажив мечи, Храмовники двинулись в сторону группы скорым шагом.
— Три, четыре минуты и мы мерт…
— Делайте. Согласен.
Ошарашенно оглянувшись на брата, юная чародейка неуверенно кивнула, но Морриган не стала ждать убедительного согласия, немедленно сформировав заклятье.
— Туа вита меа эстэ.
Полупрозрачная змея, только на мгновение блеснув искаженным отблеском огня, метнулась к юноше, заставив того сморщиться и отступить на полшага. Чародейка выдохнула, встретила твердый взгляд «сестры» и, игнорируя возможные возражения, повторила заклинание. Лелиана приняла магию спокойно, ни единым мускулом не выдав реакции. Затем, мрачно ухмыльнувшись, Морриган совершила поступок, вызвавший общий шок. Стремительно и без стеснений, одну за другой, Девушка сбросила в траву всю одежду выше пояса. Подставив ночи и багровым отсветам пожара чистую, будто мерцающую в полутьме кожу, та ничем не показала дискомфорта, кроме естественной реакции затвердевших на холоде сосков. Слегка хлопнув остолбеневшего эльфа по щеке, чародейка отчеканила команды.