Дурное начало

Минаков Константин Геннадиевич

— Коронное заклятье. По готовности, когда в шаге от них окажусь, разбей ряды. Столько хаоса, сколько сможешь, до полного истощения.

Не тратя больше ни секунды и кинув в сторону сумку, Морриган бросилась бегом навстречу Храмовникам. Будто прекрасный демон с жутким оскалом на лице. Золотые глаза, ловящие блики пламени, встретились со слегка фосфоресцирующим в темноте расплавленным серебром, кричащем о циркулирующем в крови воинов лириуме. Двое мужчин выглядели моложе лидера и отличались развивающимися русыми волосами ниже плеч, заплетенными на манер Командора Храмовников Лотеринга и по моде Южного предела. Бегущий чуть впереди — выглядел жестче, из прически — только всклокоченные и коротко обрезанные черные волосы. Меньше чем за минуту

фигуры практически пересеклись, но девушку обогнала волна магии Алима. Та без вреда расступилась вокруг лидера, будто испугавшись, не смогла одолеть война по праву руку, но подхватила левого. Мужчина будто столкнулся с невидимой стеной, разом выбившей из того воздух. Но отбросило Храмовника едва ли дальше пяти метров, не заставив ни потерять равновесия, ни оружия.

Два клинка в едином выпаде метнулись вперед, стремясь немедленно поразить горло и сердце девушки. Однако чародейка, предвосхитив первую атаку, за мгновение рывком ушла вправо. Клинок лидера рассек той самым кончиком щеку, разрывая так же левое ухо и оставляя тонкую дорожку брызг алой крови. Но второй Храмовник успел изменить положение длинного меча, наклонив тот наружу от первоначальной траектории и используя инерцию движения тела противника против самой Морриган. Металл без труда вспорол плоть под нижним ребром, входя в тело глубже и глубже. Но оскал чародейки не изменился ни на йоту. Та продолжила движение вперед, нарочито быстрее насаживаясь на клинок вплоть до гарды, и на одном дыхании выплюнула в лицо мужчины скороговоркой.

— Нигрум путредо куад деворат анима.

Одновременно с окончанием фразы тонкая рука молниеносно дернулась к щеке противника. Скорее пощечина, чем серьезная атака. А затем, впервые явно с трудом сдерживая боль, чародейка телом рухнула направо, вырывая оружие из собственной плоти и пропуская мимо ещё движущиеся по инерции бронированные фигуры.

Где-то далеко позади раздался приглушенный вопль боли. Но гораздо важнее — только что нанесший тяжелую рану воин сам чуть не споткнулся, побледнел и резко обернулся с глазами налитыми красным от полопавшихся сосудов. Время не стояло на месте. Оттолкнувшись от земли рукой, чтобы не потерять равновесие, девушка в движении сплюнула кровь и побежала вперед к Храмовнику, которого оттолкнуло заклятие эльфа. Страшная рана на боку не кровоточила и на глазах затягивалась. Встающие на затылке волосы, подсказали Морриган — вместо погони лидер и помощник решили ударить той в спину «Карой». Практически единственной способностью членов Ордена, не связанной напрямую с воинским искусством. И тем козырем, что лишал магов маны, одновременно причиняя страшную боль.

Недолго думая девушка использовала всю силу ног, бросив тело влево с перекатом по траве. Дыхание силы, буквально выталкивающей накопленную ману прочь, пронеслось мимо, разминувшись с чародейкой на пару пальцев. Игнорируя ушибы и впившиеся в кожу камни, дева оттолкнулась с четверенек и снова бросилась вперед. Одновременно в спину мужчин позади повторно ударила магия Алима. Миновав обоих без вреда, едва заметная эфемерная стена поравнялась с чародейкой и, обогнав, накрыла готовящего встречную атаку война. Тот смог устоять, но припав на правое колено и вонзив в землю клинок. Вскинув голову Храмовник увидел над собой темный женский силуэт с горящим взором. Нежные руки как две змеи с необыкновенной скоростью и силой обхватили голову, большими пальцами вдавливая глаза мужчины в череп. Резко отдающий свежей кровью аромат коснулся воина, и полный злобы голос вымолвил.

— Нигрум путредо куад деворат анима.

Борясь за собственную жизнь, мужчина с криком полным страха и злобы схватил с пояса кинжал, чтобы одним плавным движением вогнать тот вверх до упора под грудину Морриган. Рефлекторно отступая на шаг, девушка беззвучно хватала ртом воздух. Желтые глаза опустились к торчащей между грудей рукояти клинка. Рассекая воздух с характерным свистом сзади в левое бедро вошел метательный нож, вызвав у чародейки мучительный

стон. Пока коленопреклонённый и побледневший Храмовник пытаясь проморгаться провалил попытку встать, ветер донес издалека возбужденные крики и, совсем рядом, ругательства.

С хриплым криком вырвав одни клинок, затем второй, Морриган вслепую с разворота метнула те назад. Из новых ран сочилась кровь, но меньше чем должно. Тело стал покрывать затейливый узор, быстро темнеющий от алого к коричневому. Волей заставляя ноги двигаться, девушка бросилась влево, уходя от приближающихся противников из мешанины злости, мышц и металла. Один Храмовник отставал, двигаясь неровно, как если бы был много старше прожитых зим. Лидер гаркнул опасным низким голосом, полным пылающей ярости.

— Рази!

И выбросил вперед, чуть на упреждение, руку свободную от клинка. Напарник попытался повторить движение, но, споткнувшись, со стоном рухнул в траву. Понимая, что не сможет вовремя остановиться, скрипя зубами и игнорируя горящие легкие чародейка ускорилась, взяв правее, ближе к паре Храмовников. Вновь «Кара» разминулась с целью на волосок, едва притронувшись к развивающимся черным локонам. Лидер немедля бросился наперерез, удивляя взрывной скоростью в таких доспехах. И девушке пришлось, напрягаясь до предела, изворачиваться, уклоняясь от летящего навстречу кольчужного кулака тяжелой руки Храмовника, метящего в челюсть. Только затем, чтобы обнаружить взметнувшиеся юбки воина и секущий удар, нагоняющий со спины со всей накопленной в ходе промаха инерцией обернувшегося вокруг собственной оси мужчины. Разрывая мышцы, Морриган постаралась достаточно сместиться, чтобы спасти позвоночник. Затем меч с влажным звуком вошел сзади в бок. Сталь рассекла кожу, ткани, задевая внутренние органы в сантиметре от поясницы. На этот раз не было слышно криков, а боль чуть не отправила девушку в забытье. Но, расслабив отказывающее тело и позволив тому двигаться вслед за ударом, поворачиваясь кругом, чародейка выбросила в сторону левую руку и из последних сил хлестнула пальцами как плетью. Алые от крови губы произнесли.

— Нигрум путредо куад деворат анима.

Уже начав падение, но завершив оборот, кончики пальцев коснулись рта Храмовника. Продемонстрировав тому искаженную от боли улыбку полную торжества, Морриган рухнула не чувствуя ног и сопротивляясь волнам дурноты и холода. Кожа девушки больше не выглядела безупречно, будучи исцарапанной, испачканной травой, грязью и собственной кровью, а кроме того — болезненно бледная и влажная от холодной испарины. Но и лидер нападавших не выглядел здоровым, пусть покрасневшие глаза продолжали гореть волей и гневом. Меч подрагивал. Храмовник замахнулся для последнего удара по врагу, раскинувшемуся в траве как сломанная кукла.

Нечто смахнуло того в сторону, заставив с болезненным криком перекувыркнуться по земле и выронить клинок. Неким чудом, кусая губы, Морриган волей удерживалась на краю, хотя ту настигло беспощадное истощение маны. В ночном небе тихо плыли чуть серебристые кручи облаков, между которых равнодушно, но так захватывающе мерцали мириады огоньков. Неподалеку некто постанывал и, кажется мокро кашлял, тратя на это остатки сил. На границе угасающего сознания послышался приближающийся бег и взволнованный мужской голос.

— Что б тебя…

Затем глаза девушки сомкнулись…

* * *

Первое, что ощутила Морриган после беспредельной милосердной черноты — нежное солнце и робкие прикосновения порывов ветра. А затем пришла боль. Буквально — везде. И девушке остро захотелось вернуться обратно. Но воля той не настолько ослабла, а разум — притупился. Приоткрыв глаза, чародейка увидела голубое небо с редкими барашками белых облаков, уверенно и равнодушно движущихся по собственным делам. Значит — ночь минула, следом ушел восход и в права вступил следующий день. Морриган надеялась — что это именно следующий день, а не иной в неопределенном будущем.