Шрифт:
Пусть будет «орёл».
Валера любил повторять: зд'oрово, когда всё необходимое умещается в одном рюкзаке. Пасуя перед его энтузиазмом, Марина убеждала себя, что согласна с этим… но сейчас она желала, чтобы к их скудным пожиткам добавился хотя бы зонтик вместо протёртого целлофанового дождевика. Свой Валера и вовсе выкинул пару дней назад. Ливень обрушился на путников, когда они вышли с просёлочной дороги на асфальт. Невзирая на буйство стихии, Валера бодро шлёпал впереди, высоченный, как дядя Стёпа, и громко комментировал каждый шаг. Из-за грохота падающей воды Марина различала лишь отдельные слова. Земля вдоль дороги превратилась в жирную бурлящую жижу. Вокруг расстилались рассечённые шрамом асфальтовой ленты
Прежде им везло.
Иногда приходилось пропустить десятки машин прежде, чем кто-то останавливался. Иногда Валере стоило поднять руку с отставленным большим пальцем или табличку с названием пункта назначения, и первый же автомобиль тормозил возле них.
Теперь на дороге они были одни.
В минуты, подобные этим, Марине начинало казаться, что отправиться автостопом в путешествие по стране – не самая лучшая из Валеркиных идей.
Валера явно так не считал. Он нёс её рюкзак как более тяжёлый, чем его собственный (иногда отпуская неразборчивые шуточки в адрес женщин, которые не могут обойтись без излишеств), и свёрнутые спальные мешки. Он, кажется, совершенно не устал: спина прямая, шаг пружинит, рот не закрывается. Бесконечный оптимизм – вот качество, которое Марину в нём восхищало… кроме случаев, когда вызывало раздражение, как сейчас. Оптимизм помогал Валере увлечь своими идеями любого: мол, давай предпримем то-то и то-то, и всё получится как нельзя лучше! Даже когда их едва не ограбили где-то под Липецком, он не потерял присутствия духа. Позитивный настрой Валеры помог им в тот раз выйти из воды сухими (Марина усмехнулась про себя уместному сейчас каламбуру). Лерка сумел уболтать гопников, чему те, похоже, и сами удивились. Он уверял потом Марину, что ему помогло увлечение нейролингвистическим программированием, но она считала иначе: их выручили его вера и оптимизм на грани одержимости.
Так что Валере ничего не стоило подбить Марину отправиться в путешествие автостопом. Вспомнив об этом, она неожиданно ощутила поднимающуюся изнутри волну тепла. Ей захотелось подойти к Валере и повиснуть у него на шее… или чтобы он сам остановился и обнял её.
Стоял конец июля. Время – неизвестно, место – посреди нигде.
Валера обернулся и что-то прокричал ей. Его лицо покрывала недельная щетина, достаточно густая, чтобы начать назвать её короткой бородой. Забранные в хвост волосы намокли и походили на кусок толстой верёвки. Он по-детски улыбался, и она не могла не ответить на его улыбку.
Скажите мне, что это не любовь, и я спрошу вас: а что тогда любовь?
– Не слышу! – крикнула Марина, отбрасывая со лба отяжелевшую от воды чёлку. Валера остановился и подождал её.
– Хорошо, что не холодно! – повторил он. На стёклах его очков дрожали капли воды.
– Это кому как, – усомнилась Марина. Суровая правда жизни заключается в том, что рано или поздно ты замерзаешь даже под самым тёплым дождём. У целлофанового пончо Марины был оторван капюшон, а Валеру от воды защищала одежда из джинсовой ткани да рюкзак. Однако он безмятежно рассмеялся, запрокинув голову, а потом её желание исполнилось – он её обнял.
– Замёрзла? Ты мокрый цыплёнок, – произнёс он, целуя девушку в щёку. – Я не могу тебя сейчас согреть, у нас даже бренди не осталось, но чуть попозже, когда мы найдём убежище, я исправлю положение. Есть один очень хороший способ убить твою возможную простуду.
– И я его знаю, – проворковала она. – Скорей бы воспользоваться твоим способом. Скорей бы убить простуду.
– Простуды не случиться, – пылко заявил Валера. – Какой тут воздух! Разве запах не восхитителен? Я его обожаю: когда дождь прибивает пыль на дороге, а травы пахнут ещё острее. Сразу вспоминаю бабушкин чай с чабрецом.
Марина обернулась и увидела за водяной пеленой приближающиеся фары, словно глаза Чеширского кота. За ними из дождя материализовалась сама машина – «Газель». Валера замахал рукой с поднятым большим пальцем, но «Газель» проехала мимо, даже не сбросив скорость.
– Ну и ладно! – воскликнул Валера и исполнил посреди дороги короткий дурашливый танец. «Зеркалка» в непромокаемом чехле раскачивалась на ремне, перекинутом через шею Валеры, точно ребёнок на качелях. Марина засмеялась.
– Не пропадём! – подмигнул Валера, доставая из заднего кармана сложенную карту. Он купил её в Москве и категорически отказывался с ней расставаться, хотя в смартфоне Марины было установлено GPS-приложение. «Ты бы ещё компас взял», – порой шутила она.
Валера развернул карту. Она настолько истёрлась, что в некоторых местах можно было видеть сквозь неё.
– Мы идём… – тут он взглянул на часы, – почти сорок минут. Значит, находимся здесь. – Он ткнул в нарисованную дорогу отросшим ногтем. – Через шесть километров должен быть мотель, а ещё дальше посёлок с умилительным названием Береговушка.
– Я бы предпочла умилиться мотелем.
– О, эти захолустные мотели с полным набором услуг! Ол инклюзив! Капучино со вкусом канализации! – разбойничьим голосом произнёс Валера. – Ржавая ванна, на стенках которой осталась отшелушившаяся кожа прежнего постояльца.
– Я бы завалилась спать в кровать так, как есть, даже без всякой ржавой ванны.
– О да! – не унимался Валера. – В постель, где ещё час назад пузатый дальнобойщик драл придорожную путану с подгнившим носом…
– Лер! – закричала она весело. – Я не пойму, чего ты добиваешься такими рассказами, но ты ничего не добьёшься!
– Я, между прочим, повторяю твои слова, когда мы только выбирались из Каширы. «А если в лесу клещи? А если нападут маньяки? А если у нас в дороге случиться дизентерия и я буду погибать от поноса под разлапистой елью?»
– Не говорила я такого!
– Говорила-говорила! – хохотнул он, и Марина ткнула его в бок кулаком:
– Ненавижу тебя! Индюк!
Он захохотал совсем по-злодейски.
Мимо, по встречному направлению, проехала колонна фур, первая посигналила им. Они сошли в траву, чтобы их не забрызгало (как будто они и так не вымокли), и когда колонна миновала, вернулись на дорогу.
– До чего безлюдная местность! – констатировал Валера. Ливень чуть приутих, и теперь Марине удавалось слышать, что говорит её спутник. – Или безмашинная. В наше время автомобиль перестал быть средством передвижения и даже роскошью, если речь идёт не о «Майбахе» или «Бентли», конечно. Автомобиль – это что? Показатель статуса? Часть жизни? Это второе лицо человека. Или первое. Это человеческое продолжение. Фантасты и учёные твердят о киборгах как о перспективе, а вместе с тем, киборги уже существуют. Это автомобилисты в своих авто! Они повсюду. Но не здесь и не сейчас. Это настолько непривычно, что даже жутковато.
Над полями сверкнула молния, похожая на трещину в небе. Тут же шарахнул гром, точно с небоскрёба сбросили чугунную ванну, в которой мылся Кинг-Конг. Марина вскрикнула, а Валера с досадой произнёс:
– Какая молния! Вот бы заснять, эх-х!..
Марина скорее угадала, чем расслышала его слова. Они были оглушены и потому не сразу различили приближающийся сзади звук работающего мотора, пока тот не стал слишком громким.
Не просто шум – рёв.
Марина обернулась первой. Сквозь завесу падающих капель к ним – на них – мчалась тёмно-синяя торпеда. Фары, напоминающие глаза доисторического хищника, вглядывались в дождь. «Дворники» эпилептически вылизывали лобовое стекло. В свете фар автомобиля Марина оцепенела, как вышедшее на дорогу дикое животное. «Какая же у него скорость?» – промелькнуло в голове Марины. Передний бампер приподнимался над асфальтом, словно машина пробовала взлететь.