Дурные намерения
Шрифт:
Она не могла понять, что это была за аномалия. И если поначалу такие вспышки её пугали самим фактом того, что это возможно, позже она успокоилась на их счёт. Врачи констатировали полную потерю зрения от удара о приборную панель автомобиля, следовательно, ни о каком восстановлении речи идти не могло. Травматическая катаракта сделала зрачок бесцветным, также почти выцвела и серо-голубая радужка глаза, отчего глаза Валентины стали жутковато-зелёно-белёсыми.
Потом она решила, что это мозг с ней играет в игры, посылая зрительные образы. Что это просто фантазия, игра воображения. Но эта версия быстро отпала в силу того, что образы приходили аккурат тогда, когда нужно. Как некое предчувствие. Она слышала людей, смотрела в их сторону и видела как будто их мысли. Или оттенок мысли. Некое общее очертание. Чаще всего это происходило, когда она общалась со своей приёмной дочерью. И Валентина понимала, что это результат их долгих отношений. Она хорошо знала падчерицу, поэтому ей легче было узнать о том, что у Ани в голове.
Вот и сейчас, Валентина увидела, как Аня выходит из гостиной. Не просто услышала шорох шагов по паркету, не почувствовала колыхание воздуха, а именно увидела. Также как ранее увидела молодого человека, стоявшего в дверном проёме. Это был высокий молодой мужчина со светлыми волосами и тонкими чертами лица. И глаза. Зрение Валентины как будто приблизилось к этим глазам. Этот сосредоточенный взгляд голубых глаз. Он проникал внутрь и сковывал сердце оковами льда. Это был сосредоточенный и отрешённый взгляд человека, который смотрел на окружающих его людей свысока и знал, что лучший способ изменить толпу, это сжечь её.
Кожа Валентины покрылась мурашками от кистей рук и до самой шеи, заставив её сжаться. Она видела, как Анна подошла к молодому человеку, он посмотрел на неё сверху вниз, развернулся, и пошёл рядом с ней. Валентине хотелось крикнуть: «Не ходи с ним!», но она понимала, что на самом деле в дверном проёме никакого молодого человека нет.
Валентине не надо было объяснять, откуда перед её глазами возник этот мужчина. О нём думала Аня. Она его не знала совсем, и он был ей симпатичен. Та короткая встреча, которая привела к их знакомству, представила Ане красивого мужчину, держащегося с достоинством и демонстрирующего поведение джентльмена. Валентина напомнила о нём. Чёрт возьми, она сама попросила свою приёмную дочь встретиться с ним ещё раз. И сейчас женщина думала, а не совершила ли она ошибку?
Аня девочка не глупая, да и жизнь её уже однажды проучила. Характер у неё был сильным, и она умела не поддаваться искушениям. Но ведь никому не чужды человеческие слабости. Валентина была знакома с этим молодым человеком. И если бы в городе проводили конкурс «Мистер Обаяние», он бы его выиграл. Он умел рассказывать, он умел привлекать и он умел убеждать. А Аня – молодая девушка, у которой не было молодого человека, и которая, потеряв отца, больше двух лет просидела дома вместе с мачехой.
С другой стороны, Аня знала, что и на этом молодом человеке лежит вина. Пускай и косвенно, но он тоже был виноват. Но знать – это одно, а делать выводы и действовать – это совсем другое.
Валентина глубоко и печально вздохнула. Она слышала, как Аня поднимается на второй этаж. Одна, разумеется, никакого молодого человека рядом с ней не было. Она слышала, как Аня идёт по второму этажу, открывает дверь ванной.
Пускай дочка отдохнёт, а ей нужно заняться делом.
Когда её муж был жив и построил этот дом, одну комнату на первом этаже он сделал под собственный кабинет. Большой, с огромным окном, выходящем на террасу. Работать в нём было одно удовольствие: светлый, просторный, солнечный. В этой комнате заключался характер Валентина Сергеевича.
После смерти его дух остался жить в этой комнате. И Валентина, с помощью Ани, превратила кабинет супруга в комнату-молебен, если можно было её так назвать.
Будучи социологом и антропологом по образованию, Валентина Степановна Бондарь, в девичестве Декина, много лет провела в странах Латинской Америки, изучая быт малых коренных народов, ныне практически полностью вымерших. Также она изучала быт современных народов, населяющих Кубу, Гаити, Гватемалу, Доминиканскую Республику и многие другие. В какой-то момент она прониклась верованием народов этих стран, и приняла их религию для себя.
С середины девяностых, и по сей день, она практиковала эту религию. До смерти мужа алтарь для поклонений духам находился на втором этаже, за стеной их спальни. Валентин был не против увлечения жены, ведь оно никак не мешало их семейной жизни. Аня тоже относилась к этому спокойно, хотя, учась в старших классах, часто просила мачеху научить её колдовать. Приходилось приёмной матери проводить краткие курсы ликбеза с девочкой, объясняя ей, что религия это всё-таки религия, а не колдовство. Хотя это было правдой лишь наполовину.
Эта религия строилась на поклонении духам умерших предков, и, хотя Валентин не был предком своей супруги, он был самым любимым её человеком. Поэтому она перенесла алтарь в его кабинет, разделив его на пополам: в одной половине комнаты, она молилась Богам и духам, а в другой половине принимала людей, которые хотели узнать будущее, очистить карму или приворожить любимого человека.
Среди местного населения слава колдуньи разнеслась быстро, но в положительных оттенках. Она никому не желала плохого, не наводила порчу, и если к ней приходили с чёрными просьбами, отправляла просителя восвояси. Никаких сатанинских ритуалов, жертвоприношений и магических заклинаний она не проводила, только самые безобидные, типа гадания на картах. Как и не шарахалась она по кладбищам. Естественно в людских умах она приобрела славу ведьмы, но никто об этом вслух не говорил.
Кто она такая, чтобы в одиночку бороться с людским невежеством? Она знала чёрную сторону этой религии, но ничем не выдавала себя. А людская молва доходила и до отдыхающих, и этим летом, клиентов у неё было много. Были и те, кто считал, что все эти гадания чушь, но такие попросту не приходили.
До того как ослепнуть, основным увлечением Валентины было вышивание крестом, и она вышила много полотен разной величины, увлекаясь, в основном, морской темой. Теперь же вышивать она не могла, и Валентина всецело отдалась своей религии. Она никогда не хотела продавать свои вышивки, но теперь ей было попросту всё равно. Валентина их больше не видела, а, значит, они потеряли для неё всякую ценность.
Последней её работой стал фрегат. Фрегат был вышит давно, и висел в кабинете её мужа. Став слепой она провела над фрегатом работу совсем иного характера. Она его зарядила. И теперь фрегат принадлежал другому человеку. С помощью Ани, Валентина продала все свои картины. Аня оставила себе только Рыбака, но это уже её дело. Валентина не возражала. Вся эта распродажа затевалась с одной целью: продать фрегат нужному человеку. И товар нашёл своего покупателя.
Теперь же Валентина хотела пообщаться со своим мужем. Спросить совета и попросить разрешения действовать дальше. Хотела она пообщаться и с духами. Хотела попросить у них помощи. А также хотела увидеть, как хозяина фрегата, так и хозяина тёмно-зелёных нефритовых чёток.