Дурные приметы
Шрифт:
— Тебе бы не хотелось куда-нибудь съездить? — спросил Евлентьев.
— Далеко?
— Как угодно.
— Хочу в Грецию.
— Поехали, — беззаботно сказал Евлентьев.
— Ты заработал на Грецию?
— Пока нет. Так... Что-то в воздухе забрезжило, запахло, закорячилось...
— Когда? — Анастасия умела задавать самые точные вопросы, и Евлентьев не переставал этому удивляться.
— В субботу.
— В ближайшую?
— Да... Поскольку в прошедшую вылететь уже, наверное, не успеем.
— Так! —
— Времени достаточно, — Евлентьев все еще лежал на диване, заведя руки за голову и закрыв глаза. — Любая фирма успеет и визу оформить...
— По-моему, в Грецию виза не нужна.
— Тем более. А билеты взять они успеют. У нас есть долларов шестьсот... На два билета хватит.
— А обратные?
— Там возьмем.
— А жить на что?
— Авось, — твердо сказал Евлентьев. Анастасия не настаивала на более подробном ответе.
— Как я понимаю, мы можем там и задержаться?
— Пошастаем по островам, поживем в маленьких гостиницах, попитаемся в маленьких ресторанчиках, поплескаемся в маленьких бухточках, покатаемся на маленьких корабликах... Там еще тепло, там еще лето. Вода теплая, небо ясное, вино... Одни названия чего стоят — Афродита, Венера, Аполлон... Красиво.
— Когда начинать?
— Сейчас турагентства работают до шести, успеешь. Наши паспорта вон там, на полке, — не открывая глаз, Евлентьев протянул руку и указал на пустоватую полку книжного шкафа. — Бери лучше на вечер. Мы прилетим в Афины на закате.
— Надо же собраться...
— Не надо.
— Совсем?!
— Дорожных сумок достаточно. И об этом не будет знать никто. Вернее, об этом будут знать три человека... Ты, я и тот тип, который оформит паспорта и билеты.
— Даже так? — удивилась Анастасия. — Но я могу позвонить маме?
— Позвонишь ей оттуда. Из Греции. Ей будет приятно.
— Странный отъезд получается, а, Виталик?
— Как посмотреть, — проговорил Евлентьев и замолчал. То ли задремал, то ли впал в забытье.
Самохин позвонил в среду, на следующий день. Встреча произошла, как обычно, на Савеловском вокзале, в машине.
— Старик, — быстро проговорил он, — все твои пожелания выполнены. Вот коробочка с машинкой, — он вынул из сумки и поставил между ног небольшой деревянный ящичек. — У тебя будет время привыкнуть к нему, присмотреться. Ты ведь хотел этого?
— Да.
— Сделано. Вот гонорар. Здесь пятьдесят тысяч. Очень неплохие деньги, даже для меня. Советую никуда их не сдавать и не торопиться тратить.
— Почему?
— Чревато.
— Учту, — Евлентьев с некоторой опаской взял небольшой пакет, завернутый в мятую газету, повертел в Руках и достаточно небрежно сунул в карман куртки — Можно не пересчитывать?
— Лучше, конечно, пересчитать, у нас положено пересчитывать. Но там действительно все правильно.
— Пятьдесят тысяч... Это плохо... Цифра какая-то четная. Лучше бы пятьдесят одна...
— Но и пятьдесят одна тоже делится пополам, — усмехнулся Самохин.
— У тебя, при тебе есть еще доллары?
— Нет, а что?
— Хотел попросить один доллар. Чтобы нечетное число получилось...
— Хорошо! — весело согласился Самохин. — Будем считать эти деньги авансом.
А основную сумму в количестве одного доллара я вручу тебе после выполнения задания. Идет?
— Годится. Сроки?
— Пока ничего не отменяется. Суббота. Как мы и договорились. В семь утра ты должен быть на месте. В районе лесного озера. От него пять минут ходьбы до поселка. Дорогу помнишь?
— Найду, — ответил Евлентьев. — Сколько там патронов?
— Полная обойма.
— Это хорошо.
— Погоду обещают солнечную, теплую. Все должно состояться.
— А при чем тут погода?
— В плохую погоду не ходят за грибами.
— Я смотрю, у вас все продумано, — усмехнулся Евлентьев.
— Да, у нас все продумано, — с нажимом произнес Самохин. — Я поручился за тебя, старик, надеюсь, ты не слиняешь с этими деньгами.
— Но ведь наше сотрудничество только начинается?
Самохин некоторое время рассматривал Евлентьева молча, с некоторой озадаченностью, словно не сразу понял, о чем идет речь. И эту заминку заметил Евлентьев, с удовлетворением заметил.
— Это хорошо, что ты так думаешь, — произнес наконец Самохин. — Не обещаю тебе много работы, не обещаю постоянной работы, но кто знает, кто знает Еще раз предупреждаю — осторожней с деньгами. Не сдавай и не спеши тратить. В любом преступлении...
— О каком преступлении ты говоришь? — удивился Евлентьев.
— Извини, старик... В любом деле самый уличаюший след — это денежный. Стоит легавым уловить в воздухе запах денег, как все остальное становится делом техники. Я тебя предупредил, — с нажимом произнес Самохин.
— И не один раз, — заверил Евлентьев, показывая, что все сказанное Самохиным он хорошо помнит.
— Извини, но я вынужден повторяться.
— Ничего-ничего, не надо извиняться. Ты же о деле хлопочешь, об успехе беспокоишься, о моей безопасности душа у тебя болит.
Самохин посмотрел в глаза Евлентьеву, пытаясь понять — шутит ли тот, куражится или все воспринимает всерьез. Так и не придя ни к какому выводу, он тяжело перевел дыхание.