Душа Императора
Шрифт:
Желтые паруса быстро исчезали, оголяя мачты. Я представил, что если бы на корабле был псионик вроде Алгецы, то и паруса были бы не нужны. Корабль двигался по инерции. Я все ожидал увидеть весла, но так и не дождался. Главное, не зареветь как школьница, когда увижу Марго. Я сглотнул.
Отдали швартовые, подали сходни, побежали первые матросы. Ребята спустились первыми, веселые и еще более загоревшие. Пожав мне руку, они смеялись, что-то рассказывая, а я смотрел на сходни. И вот, появилась она. Я вдруг подумал, а рада ли она мне так же, как и я ей? Бушует ли в ней тот же водоворот волнения?
Ждет ли она нашей встречи с тем же нетерпением? Не будет ли ее взгляд презрительно далеким и безразличным? Тальцус сказал… но ведь причиной мог быть и не я?
Я молча наблюдал, как она осторожно ступает по сходням. Унимая дрожь, я сдерживался, чтобы не пробежать наверх и поднять ее на руки. Подняв веселый взгляд из-под черных ресниц, она улыбнулась. А я боялся смотреть ей в глаза, обегая взглядом загорелые руки, округлившийся живот, линию бедер, которую не смог бы скрыть от меня и холщевый мешок. Она стала еще прекрасней. Будто не было этих трех недель, а прошло одно мгновение, растянувшееся в вечность. Я вытянул руки, ловя ее ладони. Марго не сопротивлялась. И когда я прижал ее к себе, душа в объятиях, ловя ее запах, зарываясь в волосах… Она не отталкивала.
— Марго…
— Сашка! — Она смеялась.
— Боже, как я скучал. Ты не представляешь себе…
Я целовал ее волосы, лоб, глаза, губы… она просто смеялась. Развернув ее ото всех, я запрокинул личико, ловя взгляд. Ну, скажи, что ты скучала! Хоть что-нибудь скажи! Взгляд был спокойный, теплый, радостный. Она потянулась к моим губам, прикрывая глаза.
— Как он? — Ахельцес свойски положил руку на живот Марго. Я с усилием подавил ревность. Наверное, я должен был спросить это, но как-то… не смог.
— Начинает колдовать. — Улыбнулась Марго, и Ахельцес засмеялся.
— Сегодня-завтра собираемся в путь, договариваемся о транспорте, закупаем теплую одежду и обувь для гор и провиант. Послезавтра на рассвете выходим.
Мы шли веселой гурьбой к гостинице, где планировали остановиться Тальцус с Ахельцесом, дайверы и сопровождавшие их рейнджер и псионик.
Жители Англаштена глазели на двух великолепных ланитов, напоминая нас в прошлом.
В этом пограничном городке представители совершенной расы появлялись, похоже, не часто. Через полтора часа я, все же, выкрал Марго из их компании. Мы шли медленно. Я крепко сжал ее прохладную ладошку и не мог оторвать взгляд. Даже, если она не была рада нашей встрече так же как я, это нельзя было ощутить.
Необыкновенно спокойна она была сейчас. Войдя в комнату, я замер у двери, растеряв по дороге все самообладание и уверенность. Марго облокотилась о стену и улыбнулась.
— Мне приснился сон. — Я подошел ближе. Хотелось чувствовать аромат ее волос, ощущать телом ее тепло, горячее дыхание на груди. — Сон, в котором ты решила остаться здесь, со мной. — Совместил я действительный сон с версией Тальцуса.
Марго отрицательно закачала головой и уперлась выпирающим животом мне в пах.
Облокотившись локтем о стену, я улыбнулся.
— Ты говорила с Артуром о телефоне, который забрала у нас капитанша. Потом он сказал тебе, что поможет тебе и нашему ребенку в Москве. А потом он ушел, и ты заплакала…
— Тебе действительно это приснилось? — Марго не улыбалась больше, водя пальцем по моей рубахе.
— Он обидел тебя? — Сглотнул я.
— Нет! — Слишком быстро ответила худышка.
— Нет?
— Нет. — Она вздохнула и подняла взгляд. — Не верь своим снам и не принимай желаемое за действительность…
Я вздохнул и опустил голову. Кто прав, а кто врет, разбираться не было смысла.
Слишком мало времени у нас было для решения нашего будущего. Но, ведь, не просто так меня так активно пытались стереть с лица земли? Об этом ты не знаешь, милая…
Я поднял худышку на руки и аккуратно положил на кровать. Желание отдавалось настоящей физической болью. Хотелось сжать ее мертвой хваткой, овладеть с силой и болью, которую чувствовал сам. Но я лишь присел рядом, гладя и целуя ее лицо, как запертый в клетке зверь. Через минуту Марго отодвинула мое лицо, удивленно вглядываясь. Я сдерживал улыбку, видя как в ее глазах пляшут искры — настоящие черти. Слишком хорошо я знал темперамент Марго, чтобы сомневаться в том, что она не будет терпеть эту нежную и сухую прелюдию…
22
Мы затарились всем необходимым и были готовы в путь, активны и веселы. Не скажу, что я взрывался счастьем, но дайверы радовались дороге как дети. Даже то, что успешного возвращения им никто не обещал, не могло унять их энтузиазма. За эти три недели мы отдалились друг от друга еще больше. Да и не приставали они ко мне особо. Марго была как буй между нами. Никто так и не знал, чего от нее ждать. С корабля да в джунгли! Попутешествовавшие в этом мире ребята были не особо готовы к нашему месячному, если не дольше, вояжу. Не долго думая, я предложил взять цинны. Псионики улыбнулись одновременно. Нас было одиннадцать человек. Это одна маршрутка! Я поделился мыслями с псиониками. Они признались, что не могут управлять этим транспортным средством. Вот тут я пожалел, что отпустил Алгецу.
Очень пожалел… Третий псионик тоже оказался не особо умелым водителем-телекинетиком.
Самым быстрым для нас были летуны, на чем мы и остановились. Одиннадцать птиц арендовать было не дешево, но реально. На рассвете стройным клином мы отправились в полет, наметив остановки каждые два часа. Птицы летели необычно низко, почти задевая лапами верхушки деревьев. Было страшно.
На первой остановке всем было нехорошо. Это я уже привык к летунам, а ребят морозил страх. Садиться на птиц они не хотели совершенно. Вокруг сплошными стенами поднимались джунгли. «Пешком?» — Спросил Тальцус, весело прихлопнув насекомое на щеке. Все полезли на птиц.
Первую ночь мы провели в маленькой деревушке на окраине илистой реки. Уставшие и угрюмые, мы расположились в трех палатках. Я очень сомневался, что Марго эти перелеты идут на пользу, но она не желала слушать мое нытье. Мы делили палатку с Тимом и Катькой. Ночью, когда мы угомонились, она положила мою ладонь себе на живот.
Маленький комочек, смешно выпирая, перемещался с одной стороны живота в другую.
Я уткнулся в плечо худышки. Я не мог это потерять, не мог!
— Зачем ты это делаешь? — Прошептал я.