Душа Одиночки
Шрифт:
…
Рейчел упала на дно горячей воронки, чувствуя, как сверху на нее навалился вес бронескафандра Антона. Беглов прикрывал ее своим телом.
– Антон!... – Вскрикнула она.
– Некогда, милая. Лежи смирно.
Рейчел невольно сжалась.
Смерть неслась где-то сверху, над ней, примерно в метре от наклонного пола тоннеля. Это был тот случай, когда она могла лишь воспринимать данность, не в силах помочь боевому ядру группы. Программное обеспечение андроидов помимо стандартной защиты имело еще одно преимущество – они вели обмен данными посредством уникального кода, разработанного для применения
Система эвристического анализа перехваченных данных работала на пределе своих возможностей, – Рейчел не теряла надежды, что вот-вот ее разум сможет понять значение незнакомых операторов древнего машинного языка…
…
Беглов резко привстал на колено. Штурмовая импульсная винтовка, введенная в режим одиночного огня била с такой частотой, что отдельные выстрелы сливались друг с другом, и лишь резкие перемещения ствола давали понять: он стреляет по точно избранным целям.
Лобовая атака пятидесяти машин.
Казалось бы, – что стоит каждому из бойцов группы уложить по пять андроидов?
Однако, конструктора Альянса, не ради забавы создавали именно человекоподобные модели механизмов, для использования их в качестве пехотной поддержки: андроиды, наделенные реакцией, живучестью и быстродействием кибернетических систем в полной мере унаследовали все преимущества опорно-двигательного аппарата прямоходящих существ, что в комплексе делало их идеальными бойцами, – Беглов смог почувствовать это когда в очередной раз промахнулся. Андроид, в которого он стрелял, мгновенно ушел с линии огня, словно акробат, оттолкнувшись ногами от стены тоннеля, проделал безупречное сальто, успев дать в прыжке ответную очередь, и твердо приземлился на ноги, вновь прицельным огнем заставив Антона вжиматься в пологий скат воронки.
Дистанция между противниками стремительно сокращалась. Андроиды атаковали, постоянно продвигаясь вперед, ведя плотный огонь, их группы взаимодействовали без единой ошибки, используя давно известную, но не утратившую эффективности тактику: пока передовые пары выдвигались на новую позицию, сзади их прикрывала совокупная мощь тридцати стволов, – титановые шарики, словно косой ливень хлестали по позиции, крошили импровизированные брустверы, наспех сооруженные из обломков стеклобетона, не давая людям поднять головы.
Еще двести метров и в ход пойдут термические гранаты…
Среди грохота боя, который передавали внешние микрофоны скафандров, голос Полуэктова, прозвучавший в коммуникаторах, казался далеким:
– Ракетными комплексами, по группе прикрытия, – огонь!
Шесть фигур в бронескафандрах поднялись над укрытиями, принимая на себя град титановых пуль. Команда Вадима Петровича пришла вовремя, и была правильно истолкована: бесполезно вступать в огневой контакт с атакующими парами, пока их сзади прикрывают массированным огнем до трех десятков машин. Они находились достаточно далеко, но были вынуждены сгруппироваться, чтобы не мешать друг другу: одни вели огонь с колена, другие, выпрямившись в полный рост, однако их построение все равно оставалось плотным.
Беглов вскинул правую руку, и с направляющих одна за другой рванули три тактические ракеты.
Тоннель в полукилометре от оборонительной позиции вспух оранжево-черным шаром огня, – одновременное попадание восемнадцати реактивных
Беглов ощутил ее сокрушительный удар, но тут же в горячке боя заставил сервоприводы усилителей мускулатуры с ноющим визгом поднять тяжелый керамлитовый панцирь, вновь занимая позицию для стрельбы с колена.
Дальняя часть тоннеля тонула в густом дыму, смешанном с клубящимися, белесыми облаками бетонной пыли, которые толчками выбрасывало в сторону людей, словно в месте попадания ракет продолжал извергаться невидимый вулкан.
Вновь заработавшие сенсоры спроецировали на забрало гермошлема уже не маркеры, а подсвеченные алым контуры подобравшихся почти вплотную машин.
Он начал бить короткими очередями, избирая самые близкие цели, чтобы те не смогли воспользоваться встроенными гранатометами, – дистанция для стрельбы термическими зарядами уже была пройдена как минимум десятком машин.
Их валили, а они вставали. С оторванными конечностями, припадая на заклинившие сервоприводы, некоторые без оружия в руках, андроиды продолжали атаку, потому что в их системе был заложен лишь один приказ – вперед, в бой, до полного выполнения поставленной задачи, неважно какими средствами она будет достигнута.
В этот критический момент, навстречу атакующим машинам вдруг вырвалась одинокая фигура Мерфи.
Алан отбросил свои «ИМ», в стремительном прыжке он сбил с ног андроида, и рывком совав с креплений его помятый, пробитый в нескольких местах грудной кожух, вонзил выдвинувшийся из указательного пальца правой руки, похожий на стилет шунт в оптический кабель обмена данными.
– Рейчел, принимай расшифровку кода!
Она поняла.
Разум мнемоника мгновенно вошел в контакт с кибернетической системой Алана, куда уже скачивались базы данных с постоянного запоминающего устройства поверженного, парализованного дройда.
Вокруг по-прежнему бесновался бой, но она не видела и не слышала ничего, воспринимая лишь поток байт.
– Есть…
Импланты Рейчел выплеснули в эфир несколько командных последовательностей, которые за доли секунды составила система анализа расшифрованного машинного кода.
Где-то рядом раздалось несколько трескучих очередей из импульсных винтовок и вдруг все стихло.
Она открыла глаза и увидела фигуру Антона, медленно оседающую набок.
Сервоприводы его скафандра были перерублены в нескольких местах, – в последние мгновенья схватки он принял на себя огонь тех машин, что пытались уничтожить источник дезактивирующего кода.
Вдоль тоннеля стелился дым.
Повсюду, куда ни глянь, стены, пол, потолок были покрыты крупными выщерблинами, на исковерканном покрытии транспортной магистрали в нелепых позах застыли корпуса человекоподобных машин. Для Рейчел их вид внушал ужас – изрешеченные пулями, лишившиеся конечностей, они с все равно продолжали атаку, до последней секунды стремясь достичь позиций людей, до которых некоторым дройдам оставалось всего пятнадцать-двадцать метров.