Душа осени
Шрифт:
– Что, не такой уж хорошей была эта идея принесения себя в жертву, а, Киирт'аэн?
– с неподражаемой иронией осведомился сидхэ, не прерывая своего занятия.
Кирт нахмурилась на мгновение - и вдруг лихо улыбнулась. Почему бы не сделать хоть раз то, что хочется? А хотелось ей, как не странно, почему-то обнять своего спасителя за шею... для начала...
– и включиться в это завораживающее занятие целиком и полностью.
– Как ты это делаешь?
– подозрительно спросила она.
– Это что, магия такая? И почему
– Ох, а можно я тебе на словах все потом объясню, а?
– Лиэ тряхнул головой в шутливом протесте. И Кирт вдруг рассмеялась, еще чуть-чуть - и они смеялись вместе.
– Можно, - выдохнула она.
– Можно и потом. Но разве можно... э-э... совокупляться...
– Фр-р-р!
– возмутился Лиэ.
– Ну что за термины, Киирт'аэн! Разве ты - животное? Или, может, я? Мне казалось, мы с тобой не слишком похожи на собачек! Или лошадок!
– Издеваешься, да?
– Кирт уже почти обиделась, но обижаться в такой ситуации было попросту глупо.
– Как же это тогда называть?
– Это?
– эльф хитро прищурился и подмигнул.
– Или вот это?
– Да нет же! Ты нарочно меня смешишь!
– Не обижайся. Конечно, нарочно. У нас есть очень правильное слово для этого. Квэн. Да, именно то слово... Сэт эсс'элл'та а'таэн-квэн, ан'таэн мэ.
– Все равно непонятно, - вздохнула Кирт, - но зато красиво. Так вот, разве возможно заниматься этим - и смеяться одновременно?
– О Звездносияющая и Силы Ее! А разве нельзя? Или ты хотела, чтоб я набросился на тебя с этакой томной рожей и зверски-страстным оскалом? Кирт... тебе же самой смешно. Разве нет?
– Смешно... но это же неправильно!
– Почему? Ты где-то видела список правил поведения в постели? То, что делают двое, только двоих и касается. Это - единственное правило, которому стоит следовать. Ну, не получается у нас трагедии - бывает! Хотя жаль, конечно, от трагических любовных историй я обычно песни писать начинаю. Ну да ладно. Зато получается по-другому. Разве тебе сейчас плохо?
– Нет, - Кирт прикусила губу и отвела глаза.
– Я и не думала, что мне будет так хорошо.
– Ага... Не думай, что я не раскусил сразу эту твою замечательную идею. Жертва во имя любви - это, конечно, прелестно. Но я ненавижу жертвы, Кирт, я же уже говорил. Чем ты слушала, саэрнэ? Так... а теперь?
– Что?
– Теперь - плохо?
– Нет...
– Ясно, будем действовать в том же духе. Может, больно?
– Нет...
– Кирт не смогла удержаться от короткого сдавленного стона - и ужасно смутилась.
– Мне почему-то совсем не стыдно...
– А чего тебе стыдиться?
– Но ведь тут свет... а я...
– Что - ты?
– Я... Ой...
С телом творилось что-то странное. Кирт совершенно утратила контроль над своими движениями - и над дыханием тоже. К своему стыду, не удержалась она не только от стонов, но и от криков. Вместо нее вдруг захватила власть какая-то совершенно другая Кирт - незнакомая, жадная и голодная. И бесстыдная, абсолютно бесстыдная! Эта новая Кирт прямо-таки вцепилась в плечи Лиэ, с неожиданной яростной силой обхватила его ногами и вскрикнула, откидывая голову. В глазах у нее потемнело, комната дрогнула и куда-то поплыла - и вместе с комнатой поплыла и бывшая жрица. И единственным надежным якорем в этом сдвинувшемся пляшущем мире оказалось именно тело сидхэ, и она не собиралась теперь его отпускать...
– И все-таки это такая магия, - уверенно заявила Кирт, отдышавшись. Мир вокруг был каким-то совершенно новым - или что-то изменилось в самой Киирт'аэн.
– Какая магия?
– переспросил Лиэ, несколько ошарашенный таким всплеском страсти.
– Нет, не магия. Это... не знаю, как перевести! Это - аэнгэ. У тебя что - и это в первый раз?
– Угу, - Кирт кивнула - и почему-то расплакалась. Лиэ прижал ее к себе покрепче, поцеловал в висок и принялся гладить по плечу, успокаивая.
– Я им яйца отрежу, - спокойно сказал он.
Кирт не поверила своим ушам. Она приподняла заплаканное лицо и ошалело захлопала глазами, уставившись на сидхэ. Чтоб эльф сказал такое?!
– Да я и сам от себя таких слов не ожидал, - продолжил Лиэ, - но, честное слово, отрежу. И съесть заставлю. Сволочи.
– К-кто?
– Твои бывшие единоверцы. Как их там - Толкователи? Это они сделали это с тобой первыми?
– Ну... Это же обряд такой, понимаешь? Обряд посвящения.
– Обряд, значит. Ну-ну. Посвящения. Ясненько. И какой же?
– Ну, девочку готовят... потом кладут на алтарь - и старшие делают ее женщиной.
– Все вместе, что ли?
– Нет... по очереди. А что?
– И сколько тебе было лет?
– Тринадцать. Когда... ну, когда я стала взрослой... А у вас по-другому?
– У нас, - Лиэ фыркнул, - никто никого никем не делает. Если девушка понимает, что ей пора, она находит себе пару. Если у нее уже нет возлюбленного, конечно.
– И ты это делал?
– Пару раз. Но не алтаре же! Превратить отвратительное насилие над маленькой девочкой в обряд... проклятье! Хотя, думаю, они и из этого силой подпитывались... конечно же!
– Почему я тебе все это рассказываю - и мне не стыдно? И почему мне не стыдно от того, что случилось?
– Спрашиваю в последний раз - почему тебе должно быть стыдно?
– Но ты же на меня смотришь!
– И что?
– Но я без одежды - и свет горит!
– И - что?
– Я некрасивая.
Лиэ тяжело вздохнул и закатил глаза. У него прямо-таки на лице было написано: все женщины - одинаковы! Хотя, скорее всего, надпись была бы немного иной, если б изящными знаками Лиарт'а можно было изобразить что-то вроде извечного мужского вопля: все бабы - дуры!