Душа Петербурга
Шрифт:
Но все это лишь призрак, все это лишь суета суетствий.
«Евгений (из «Медного Всадника», но уже не как личность, а как символ) впервые тут понял, что столетие он бежал понапрасну, что за ним громыхали удары без всякого гнева по деревням, по городам, по подъездам, по лестницам; он прощенный извечно, а все бывшее совокупно с навстречу идущим — только прозрачные прохождения мытарств до архангеловой трубы». [401]
На маленького гражданина Великого города впервые повеяло вечностью.
401
Т. III, стр. 103. (Примеч. авт.)
В этом прозрении город явился в апокалиптическом озарении.
Медный Всадник не только божество Петербурга, он наполнил своим духом, своим двойным бытием всю Россию, связал со своей судьбой судьбу великого народа.
«С
402
Т. I, стр. 141. (Примеч. авт.)
Настали последние времена.
«Ветер от взморья рванулся: посыпались последние листья; больше листьев не будет до месяца мая. Скольких в мае не будет? Эти павшие листья воистину — последние листья… будут, будут кровавые, полные ужаса дни; и потом все провалится; о, кружитесь, вейтесь, последние, ни с чем не сравнимые дни! О, кружитесь, о, вейтесь по воздуху вы, последние листья!» [403]
Космический ветер колеблет весь город.
403
Т. III, стр. 22. (Примеч. авт.)
Образ Петербурга в творчестве А. Блока есть один из самых интересных моментов его истории. Тем не менее в новых формах его, в новом содержании легко узнать знакомые черты.
Традиция А. Блока примыкает к Гоголю, А. Григорьеву, Достоевскому. Из современных творцов образа Петербурга он ближе всего к Мережковскому и А. Белому. А. Белый создает целый мир Петербурга, в центре которого Медный Всадник, а в окружении Россия. Этим и только этим примыкает он к Пушкину. Словно взял и пересоздал Петербург Пушкина в согласии со своими философскими и историческими взглядами. И А. Блок создает из Петербурга целый микрокосм, в котором находит отражение вселенная. И у него чувствуется за столицей — Россия, но в центре внимания в Петровом городе не только Медный Всадник, а и Вечная Дева. Таким образом, у А. Блока встречаем мы вновь триптих Гоголя: Россия Петербург — Вечная Дева. Связь между этими тремя образами в новом освещении, с осложненным и видоизмененным содержанием раскрывает певец Прекрасной Дамы.
Здесь неуместно стремиться исчерпать благодарную тему о России у А. Блока. Необходимо только выделить в ее образе некоторые линии, которыми и наметится фон, определяющий характер Петербурга, органически связанного в понимании поэта с Россией.
И для А. Блока пафос России — пафос бесконечности.
Только страшный простор пред очами, Непонятная ширь без конца.В ней, в этой шири бесконечной, заключена непонятная и страшная тайна русской земли. Душа России раскрывается в стихии ветра:
Ты стоишь пред метелицей дикой, Роковая, родная страна. [404]И поэт поет своей родине песни ветровые:
Россия, нищал Россия, Мне избы серые твои, Твои мне песни ветровые Как слезы первые любви! [405]Это ветер веет из «миров» иных. В нем А. Блок познает мистическую стихию. Ветер влечет за собою, и взор поэта скользит по просторам родной земли. Дорога, странник, езда — любимые мотивы Блока. Кто лучше его воспел после Гоголя птицу-тройку?
404
Цитаты из стих. Блока «Новая Америка» (1913). (комм. сост.)
405
Из стих. Блока «Россия» (1908). (комм. сост.)
Ведь на тройке «в сребристый дым» унесено его счастье.
Летит на тройке, потонуло В снегу времен, в дали веков… И только душу захлестнуло Сребристой мглой из-под подков. [406]Даль голубая, даль золотая манит лететь по России.
Убогая Русь — источник любви беспредельной и бесконечного страдания. А. Блок называет ее своей невестой, женой, своей жизнью. Себя отделить от нее не может. Срослись они неразнимчато.
406
Из стих. Блока «Я пригвожден к трактирной стойке…» (1908). (комм. сост.)
Любовь свою к родной земле рассматривает он как ценность ничем не обусловленную, абсолютную. Он готов подвергнуть ее любому испытанию, зная наперед, что все она выдержит.
Да, и такой, моя Россия, Ты всех краев дороже мне. [407]Россия остается для певца Прекрасной Дамы тайной, всю глубину которой он почуял, но не разгадал. И ему не было суждено явиться ее Эдипом. Со смиренным благоговением он склоняется пред ее глубиной:
407
Из стих. Блока «Грешить бесстыдно, непробудно…» (1914). (комм. сост.)
И только порою, вдумываясь в эти строки, останавливаешься перед вопросом: не предстала ли ему Та, что являлась давно мелькнувшим видением, ушедшим в неозаренные туманы, вечно юная София в образе жены-невесты России. [409]
Приближение к северной столице порождает в поэте образы, столь понятные каждому петербуржцу.
408
Из стих. Блока «Русь» (1906). (комм. сост.)
409
Распространенная трактовка современниками творческой эволюции А. А. Блока как цепи метаморфоз «лика» Прекрасной Дамы (Софии, Вечной Женственности) — в Снежную Деву, Фаину, Незнакомку (во втором томе лирики) и в образ «Руси-жены» (в третьем томе). (комм. сост.)
Лиловые сумерки, белоснежная метель, тяжелая поступь локомотива… А. Блок уже не стремится пронестись мимо печального Петербурга одним духом на «поющей и звенящей» [411] тройке. Его внимательный, ясновидящий взор оценил унылый край. На почве болотной и зыбкой, [412] над пучиною тряской возникла столица Империи. Окрест нее зачумленный сон воды с ржавой волной, [413] сквозь развалины поседелых туманов [414] виднеются места, заваленные мхами. Все болота, болота, где вскакивают пузыри земли. [415]
410
Из стих. Блока «Милый брат! Завечерело…» (1906). (комм. сост.)
411
Парафраз цитаты из «Петербургских записок 1836 года» Гоголя. (комм. сост.)
412
На почве болотной и зыбкой — цитата из стих. Блока «Поэты» (1908). (комм. сост.)
413
Образы из стих. Блока «Болотные чертенятки» (1905). (комм. сост.)
414
Парафраз строк из стих. Блока «Твари весенние» (1905). (комм. сост.)
415
«Пузыри земли» — название цикла (1904–1905) второго тома лирики Блока. (комм. сост.)