Душа пламени
Шрифт:
Глава 1
Пустив Темного легким галопом, я с наслаждением подставила лицо встречному ветру. Волосы уже давно прекратились в спутанный колтун, но я, как обычно, не обращала на это внимания.
– Лира! Ли-ра! А ну поди сюда, несносная девчонка!
Услышав окрик матери, притормозила жеребца и вернулась к табору, медленно плетущемуся позади.
– Опять оседлала это чудовище? Сколько я могу просить тебя выбрать
– Да он безобиднее младенца!
– Я с любовью потрепала верного друга по холке.
– Младенцы не носятся как угорелые и не скидывают с себя седоков.
– Когда такое было?
– Праведно возмутившись, приструнила коня и заставила его идти рядом с кибитками, а не выбиваться вперед.
– Да каждый день, - старая женщина усмехнулась и покачала головой.
– К твоему монстру даже приблизиться никто не может.
– Ну так нечего пытаться обуздать чужого коня, - я бросила гневный взгляд на Миссура, ехавшего чуть впереди.
В том, что парень прислушивался к разговору, не сомневалась. Еще бы! Он единственный, кто осмеливался приближаться к Темному, когда думал, что я этого не вижу. Наивный, действительно считал, что, оседлав моего непокорного коня, сможет усмирить и меня. Вот только сдаваться я не собиралась, да и Темный был не промах, поэтому Сур раз за разом оказывался на земле.
– Ох не мучила бы ты парня, Лирка, - Райна проследила за моим взглядом.
– Видишь же, что любит.
– Ну и что?
– фыркнув, я привычным жестом убрала с лица длинные волосы цвета спелого каштана.
– Мало ли, я может, Рона люблю, но ведь не пытаюсь увести у него Гнедого.
Услышав впереди себя тихий хриплый смех, удовлетворенно вздохнула. Ронул был моим лучшим другом и практически заменил отца, за что я была ему благодарна и не скрывала теплых дочерних чувств. Несмотря на свой почтенный возраст, он сохранил молодецкий задор и поразительное чувство юмора, ставившее многих в тупик. И за это я дорожила им еще больше, равно как и Райной, взявшей меня на воспитание после смерти родителей. Смотря на ее столь родное для меня лицо, изуродованное глубокими морщинами, я всякий раз испытывала прилив нежности к этой замечательной женщине, не позволившей умереть в младенчестве.
– Сура я не обижу, но... Не люб он мне, мам, не люб.
– Ох, девонька, - цыганка вздохнула.
– Не понимаю я тебя. И чего тебе еще надо? Другая на твоем месте прыгала бы от счастья, а ты нос воротишь. И был бы непутевый, так ведь красивый, неглупый и надежный. За таким как за стеной, всю жизнь на руках носить будет, да слова поперек не скажет. Дурная ты!
– вздохнув, она покачала головой и поправила свалившийся на дно повозки тюк.
– Все носишься со своей свободой.
– Ты сама меня так учила, мам, - отвернувшись, я посмотрела на дорогу, где уже виднелась крепостная стена Мэрьека, столицы нашего государства.
– Цыгане - вольный народ, мы бродим по дорогам мира и находим счастье лишь в свободе.
– Не только, милая, - в голосе женщины послышалась печаль.
– Наше счастье еще и в семьях. В твоем возрасте у меня уже Лолка подрастала, никакая свобода не сравнится с радостью, которую вы мне подарили, доченьки. Подумай об этом, кьяра, подумай.
Улыбнувшись матери и пообещав обязательно задуматься над ее словами, я пришпорила Темного и вновь выбилась вперед движущегося табора. Семья? Она у меня была. Весь табор - одна большая семья, а большего мне пока и не нужно. Я выросла цыганкой и наслаждалась каждым прожитым днем, каждой секундой своей жизни. Лететь вольной птицей, ощущать любовь и поддержку дорогих сердцу людей и не чувствовать пут людских законов - не это ли счастье? У нас не было ложных богов, которым поклонялись остальные, цыгане издревле верили лишь в Природу и ее стихии. Мы любили ее и почитали как мать, ведь это так естественно - оберегать и почитать ту, что дала тебе жизнь. Возможно, именно за такие взгляды нас и не любили. А может просто завидовали той легкости, с которой шли по жизни.
Но как бы к нам ни относились, приезда табора ждали с предвкушением и восторгом. Ведь в мире, где слишком много рас, нельзя обойтись без конфликтов, войн и противостояний. А мы приносили с собой радость и праздник. К нашим шатрам обычно сбегались все: и старые, и совсем юные, больные и здоровые, богатые и бедные. Даже те, кто ни за что и никогда бы в этом не признался. Для них эти представления у костра, яркость пламени на длинных цветастых юбках танцовщиц, волшебные голоса менестрелей и таинственные предсказания наших матерей были лучиком света в их вечно хмуром мире со своими рамками, законами и проблемами. Я искренне жалела тех людей, что жили за этими крепостными стенами. Они казались птицами, посаженными в клетку, без надежды на свободу, без права на собственную жизнь.
– О чем задумалась?
Вздрогнув, я обернулась на голос и встретилась взглядом с черными, как ночь, глазами.
– О жизни, - усмехнувшись, отвернулась от Миссура и посмотрела на ворота крепости, где Ронул уже договаривался со стражей о возможном проезде в столицу.
– Интересно, нас впустят?
– После того как ты подпалила сыночка казначея?
– в голосе парня послышался смех.
– Вряд ли. Хорошо, если вообще разрешат остановиться у стен.
– Он сам нарвался.
– Он всего лишь хотел поразвлечься.
– Со мной?!
– я праведно возмутилась.
– Думаю, в его состоянии, бедняге было все равно кого выбирать, - Сур хитро прищурился.
– Неужели он тебе не понравился?
– Думаю, ему понравилось нежиться на огоньке, сам же хотел, чтобы обогрели.
– А потом его отогревали уже лекари, - рассмеявшись, Миссур попридержал своего жеребца.
– Все-таки ты жестока - напоить парня и заставить прыгать через костер. Это как же он тебя должен был разозлить?
– Сильно, - я усмехнулась.
– Но он заслужил. Знаешь, кажется, нас все-таки не пропустят.
Я посмотрела на спешащего к нам Рона. Грозный взгляд мужчины не сулил ничего хорошего, поэтому я мысленно приготовилась к самому худшему. Нет, ну чего мне стоило тогда сдержаться и просто уйти от пьяного идиота? Ведь знала же, что он знатен. А теперь... Если нам не позволят остановиться у крепостных стен, то придется продолжить путь до ближайшего подходящего для стоянки места. А это несколько часов пути по плохой дороге на усталых лошадях, от которых мы сами практически не отличались запасом сил. И все из-за меня.