Душа в наследство

Шумовская Светлана

Я постучала ещё раз, но результат не изменился, и, дёрнув за кольцо, я

распахнула дверь. В особняке было тихо и мрачно. Я неловко остановилась на пороге, не решаясь войти внутрь. Там, в глубине дома, слышались песнопения и пахло воском. В гостиной потрескивал камин, маня теплом уютного помещения. На улице же продолжал идти дождь. Я озябла, промокла насквозь и дико проголодалась, пока нашла этот дом.

– Люди, — нерешительно позвала я, — здесь кто-нибудь есть?

Входить в чужой дом, пусть и с приглашением, я не хотела. Вдруг это ошибка, и меня вовсе не ждут? Неожиданно из глубины

дома послышались шаги. Я замерла, ожидая идущего. Вскоре передо мной появился высокий, худой человек с запавшими щеками, в строгом костюме.

– Мисс Катарина, мы ждали вас, — холодно и спокойно сказал он.

— Я Катарина Ломаш, здесь жил мой дедушка, — я продемонстрировала, видимо, дворецкому, изрядно промокшее письмо.

— Я отлично знаю, кто вы, — проговорил мужчина, — входите скорее, льёт, как из ведра.

Не став мешкать, я быстро вошла, а дворецкий закрыл за мной дверь.

– Позвольте ваши зонт и шляпу. И аккуратнее с плащом, не накапайте на паркет.

Дворецкий умело поместил зонт в сушилку, а шляпу вместе с плащом повесил

обсыхать у камина.

– Моё имя Уайлд, я дворецкий мистера Бреннона, да упокоит Безликая Богиня

его бессмертную душу.

— Милосердна Безликая Богиня, — ответила я стандартной фразой. — Я не слишком поздно?

— Мистера Бреннона уже поместили в урну, сейчас жрицы Безликой проводят песнопения, — ответил он. — Что же вы стоите, снимайте сапоги.

— Я боюсь намочить паркет, — тихо ответила мужчине, но всё же начала разуваться. Чувствовала себя крайне неуютно, и вообще не понимала, зачем приехала. — Мы с дедом не были близки, — заговорила я, отдав дворецкому свою обувь и получив из его рук лёгкие туфли взамен сапог. — Удивлена, что он хотел моего приезда.

— Мистер Бреннон никого не любил сильнее вас, — окончательно ошарашил меня дворецкий. — Проходите к камину, согрейтесь. Или вы хотите послушать песнопения?

– Нет-нет, спасибо, — поспешно отказалась я и направилась к камину.

— Понимаю, вы только с дороги, но для мистера Бреннона было очень важно, чтобы эта вещь попала к вам, — дворецкий протянул мне небольшую чёрную шкатулку без замка или скважины для ключа. — Я сделаю вам чай.

Он оставил меня одну в чужом доме, у огромного камина с неизвестным предметом в руках. Его слова о любви деда ко мне и вовсе вогнали в ступор. Я не видела его ни разу в жизни, он не искал общения, да и я была слишком обижена, чтобы пытаться наладить отношения. Но сейчас его не стало, и одной Безликой известно, чего хотел Доминик Бреннон, когда просил вызвать меня в Меренск.

Дворецкий вернулся быстро и, подвинув ко мне небольшой кофейный столик, водрузил на него заварник и несколько изящных фарфоровых чашек, что подразумевало совместное чаепитие.

– Как он умер? — поинтересовалась я.

– Его отравили.

– Намеренно, ядом?

– Контрантом.

Я поперхнулась и громко закашлялась. Контрант — моё первое изобретение после окончания обучения! Какая ирония. Моего деда отравили ядом, который изобрела я.

– Уже выяснили, кто это сделал? — хрипло спросила я.

– Увы, но расследование начнётся только после всех положенных церемоний, связанных с погребением, — ответил дворецкий. — Тело, конечно, уже осмотрели, но место преступления посетить пока нельзя по известным причинам.

Я кивнула, отлично понимая, что место убийства можно без опаски посетить лишь на третий день после происшествия. Каждый раз, когда один человек крадёт жизнь другого, слуга Многоликого Бога опечатывает место смерти на несколько дней, чтобы воронка, по которой души усопших переходят в мир теней, успела закрыться. Одно дело — просто забрать тело, другое — проводить расследование, которое, естественно, не обходится без использования магии. Магия расширяет

воронку, мешает ей «срастись», и душа усопшего рискует навеки зависнуть меж двух миров.

Почему-то подумалось, что раз речь идёт о моём яде, возможно, я смогу помочь следствию.

— Помнится, именно вы подарили Диосте это чудное средство? — словно бы прочитав мои мысли, невзначай поинтересовался дворецкий, отпив маленький глоток чая.

Я непроизвольно подавилась своим напитком вновь, и поспешила отставить изящную чашечку.

– Да, контрант — моё изобретение.

– Как выяснилось, весьма опасное, — невозмутимо отметил чопорный Уайлд.

– Он почти безвреден. В малых дозах, — попыталась оправдаться я.

— Не вините себя, плохие люди часто используют вещи, придуманные хорошими, — он задумчиво помешал ложечкой тёмно-коричневую жидкость и, отставив чашку, поднялся. — У меня есть отличное вишнёвое печенье, сейчас принесу.

Я ошарашенно проводила взглядом высокого мужчину. Деда убили. Отравили ядом, придуманным мной. Какая ирония, какая насмешка судьбы!

Мне не хотелось чая или печенья. Согревшись у камина, я мечтала лишь о горячей ванне и сне, ещё больше мечтала поскорее покинуть этот дом. Пока я рассматривала причудливые статуэтки миниатюрных драконов, расставленные на

камине, вернулся Уайлд с подносом ароматного печенья.

— Вы обожали его, когда были малышкой, — впервые улыбнувшись, поведал дворецкий.

Я сглотнула, настороженно глядя на него. Неужели ещё один сумасшедший?

— Возьмите, оно такое же, как в детстве, — он протянул мне тарелку, на которую положил несколько печений. — Помните, как вы переели его, и вашу милую мордашку покрыла сыпь?

— Не помню, — опасливо проговорила я и взяла тарелку. В голове появилась мысль, что двое разных людей вряд ли могут ошибаться, и, возможно, я действительно бывала в этом месте. Осторожно откусила рассыпчатую сладость. Нет, я определённо не пробовала его. Такую вкуснятину невозможно забыть.

— Как жаль, а я приготовил для вас ту комнату, в которой вы останавливались, и даже нашёл несколько ваших старых игрушек.

Нет, здесь определённо что-то не так. Я должна выяснить, в чём дело.

— Я очень мало помню из детства, — неожиданно меня посетила мысль, что разгадки на поверхности, стоит только задать правильный вопрос. — Я часто гостила здесь?

— О, да, мисс Катарина, каждые каникулы до восьми лет. Я думал, в таком возрасте дети уже запоминают события.

— Только до восьми? А после? — игнорируя замечания дворецкого, спросила я. Что-то явно было не так, и я твёрдо решила узнать, что. Как я могу не помнить