Душа в наследство
Шрифт:
Я лишь на миг встретилась взглядом со следователем патруля, но этого хватило, чтобы по спине пробежал неприятный холодок. Нет, я не выдала своего страха ни словом, ни жестом. Учтиво кивнула и, развернувшись, вышла из зала, гордо держа осанку и стараясь дышать ровно. Но едва дверь за моей спиной закрылась, дыхание сорвалось.
– Мистер Уайлд, можно мне выпить чая? — тихо попросила я.
— Конечно, мисс Катарина, идёмте, — дворецкий единственный, кто на раз вычислил моё волнение.
— Флип, дружок, ты сегодня не
Парнишка что-то отвечал, но их голоса доносились до меня, как через стену, обрывками фраз и слов. Кровь пульсировала в висках, мешая сосредоточиться. Я ведь должна радоваться! Теперь я баснословно богата. Но что-то было не так, и я ощущала это каждой клеточкой кожи.
Я расположилась в гостиной у камина, куда мистер Уайлд и принёс мне поднос с чаем. На этот раз чашка была одна.
— Вы не присоединитесь ко мне? — поинтересовалась я. Мне безусловно было о чём подумать, но именно сейчас не хотелось оставаться одной.
— Конечно, Мисс Катарина.
Дворецкий принёс посуду и для себя, уселся в кресло рядом и разлил ароматный горячий напиток.
— Кто эта миссис Остин?
— Они с мистером Бренноном были дружны в последнее время. Кажется, она держит насколько винных лавок в центре.
— Любовница? — прямо спросила я. Мистер Уайлд поперхнулся, но сумел сохранить невозмутимый вид.
— Я не лез в личную жизнь мистера Бреннона, но она бывала здесь довольно часто в последнее время.
Я поняла, что мистер Уайлд слишком тактичен, чтобы обсуждать подобные темы. И ещё раз поразилась верности и преданности прислуги деда. Даже после его смерти они уважали его, а это дорогого стоит.
– А Флип? Он кто такой?
— Мистер Бреннон очень горевал после кончины вашего батюшки, — от очередного упоминания о вымышленной смерти папы, чай встал комом в горле, — тогда он и взял себе на воспитание сиротку Флипа. Мистер Бреннон обучал его грамоте, счёту, и даже магии, хотя дар у парнишки посредственный.
— А у меня и вовсе его нет, — проговорила я, поймав себя на том, что пальцы снова отбивают нехитрую мелодию по столешнице. Помнится, когда-то папа горевал, что не имеет такого уровня дара, как у деда: он всё хотел доказать отцу, что чего- то стоит, а с магией, по его мнению, это было бы проще.
– Вы уверены, мисс Катарина? — прищурившись, поинтересовался дворецкий.
— Абсолютно, — горько усмехнулась я. — Когда мне было пятнадцать, я хотела стать пифией. Видения приходили регулярно и довольно отчётливо, но в Институте Магических Искусств надо мной лишь посмеялись, сказав, что такие видения бывают у каждого десятого, а истинная пифия должна обладать более сильным даром.
– И вы увлеклись ядами?
– И я решила учиться тому, что казалось интересным.
– Вам до сих пор интересно? — с улыбкой спросил дворецкий.
– Ни капли не жалею, что так вышло. Кажется, именно это моё призвание.
– Ваш дедушка гордился вами. Да и отец гордился бы, если бы был жив, -
сообщил мистер Уайлд. Возникло дикое желание позвонить папе и спросить, как он. Нет, сомнений в том, что отец жив, у меня не было, но постоянные разговоры о его смерти пугали.
— Мисс Ломаш, — внезапно окликнули меня. Мы с мистером Уайлдом синхронно обернулись, чтобы увидеть мужчину, сопровождающего памятного следователя.
– Мистер Уотсон хотел бы задать вам пару вопросов.
Я поспешно поставила чашку, поднялась, оправила складки платья и медленно, стараясь не суетиться, проследовала за мужчиной.
— Не волнуйтесь, мисс Ломаш, это всего лишь пара вопросов, — почему-то проговорил он.
— Я не волнуюсь, мне нечего скрывать, — гордо ответила я. Мы вошли в тот же зал, где оглашали завещание. Миссис Остин здесь уже не было, только следователь, я и этот неизвестный мужчина.
— Я забыл представиться, — словно прочёл мои мысли короткостриженый блондин, сопровождавший меня, — я младший помощник мистера Уотсона, Кларенс Деш.
Я учтиво кивнула и присела на отодвинутый для меня стул.
– Вы готовы к беседе, мисс Ломаш? — поинтересовался следователь.
– Всецело.
– Когда вы приехали в Меренск?
– Вчера, около полуночи, — припомнив, ответила я.
Следователь что-то активно помечал в блокноте, загородив его от меня рукой. Жаль, что нельзя разобрать написанного. Мне было очень любопытно узнать, кто мог убить деда в его собственном доме. А как я уже выяснила из услышанных кое-где обрывков фраз и слов дворецкого, мистера Бреннона отравили именно здесь. Выходит, кто-то из своих. Выглядело это жутко, особенно на фоне общего уважения прислуги.
– Какие отношения были у вас с покойным?
– Холодные, — машинально ответила я.
– Знали ли вы, что жизни вашего родственника угрожает опасность?
– Нет.
Странные вопросы нервировали, создавалось впечатление, что мистер Уотсон пытается вывести меня на чистую воду, подобно преступнику.
– Верно ли, что вы занимаетесь изготовлением ядов?
— И этим в том числе, — ответила я и, поймав недовольный взгляд следователя, исправилась: — верно.
– И вы в курсе, что мистера Бреннона отравили?
– Я слышала об этом.
Следователь вдруг отложил ручку и, откинувшись на спинку стула, окинул меня
цепким, проницательным взглядом. Он скрестил руки на груди и выглядел расслабленным. Я знала этот приём, им довольно часто пользовались патрульные на допросах. Имитация дружеской, расслабленной беседы. Допрашиваемый видит, что следователь спокоен, и сам теряет бдительность. На меня это не действовало, но и скрывать мне нечего.
– А знаете ли вы, каким ядом отравили мистера Бреннона?