Душегубы
Шрифт:
— Карбованцы? — усмехнулась Люба.
— Нет, — с серьезным лицом произнес Олег, — столько купонов самолет не поднимет. Баксы дадут. Немного, около пяти сотен, с разрешением на вывоз. Вот так. Вопросы есть?
— Когда надо будет вернуться?
— Пока не знаю. Это будет зависеть от результатов работы. Еще вопросы?
— Больше ничего… А!.. Машину мне отремонтируйте. Можно в счет будущего гонорара.
— Ключики с собой? Или прислать кого-то вечером?
— Возьми. Чао, дорогой. Пойду собираться.
— Счастливо. За машину не переживай. Когда вернешься, она тебя встретит.
Люба покинула особняк. Задание ее немного порадовало и немного озадачило. Конечно, приятно из слякотной и
Пешком она добралась до Садового кольца и вышла к остановке троллейбуса «Б», где поеживалось на сыром ветру человек пять ожидающих. Было около восьми вечера, основная масса москвичей уже приехала с работы, посмотрела «Сегодня» по НТВ в 19.00 и уже готовилась поглядеть «Вести» по РТР. Или какой-нибудь сериал по ОРТ.
С неба сыпалось что-то мокрое, противное. Не то дождь, не то снег. Пришлось поглубже спрятать голову под капюшон кожаной куртки и встать под крышу павильончика остановки. Как ни странно, до сих пор не разбитого и не покореженного шпаной. Все прочие потенциальные пассажиры тоже столпились тут.
Две толстые бабы лет сорока с гаком, немного поддатые, о чем-то интенсивно перешептывались, изредка хихикая. То ли злоключения общей знакомой обсуждали, то ли какую-то маленькую авантюру на рынке, то ли достоинства чьего-то хахаля.
Бородатый кругленький мужичок в очках, пользуясь близостью к довольно яркому уличному фонарю, источавшему желтый свет натриевой лампы, что-то читал. Должно быть, смешное, потому что улыбался. Некий сутуловатый парнишка в кожано-металлическом одеянии с сережкой в ухе и собранными в хвост длинными волосами прислонился спиной к металлическому поручню и лениво разглядывал свои тяжеленные, украшенные заклепками ботинки. И, еще был мужик в темно-зеленом плаще, с солидным коричневым «дипломатом» в руке, который мрачно покуривал поблизости от мусорной урны. Он явно куда-то опаздывал, потому что нервно посматривал на часы и буквально поминутно бросал взгляд в ту сторону, откуда должен был появиться троллейбус.
Троллейбус появился минут через десять. Заполнен он был не до отказа. Люба уселась на заднее сиденье по правому борту. Мужик в зеленом плаще садиться не стал. Он взялся одной рукой за поручень и поглядывал в заднее стекло. И о часах не забывал.
Судя по одежке, этот господин не пребывал в нужде. Ботиночки на нем по Любиной прикидке могли стоить сотню баксов. И темные брюки с манжетами смотрелись на хорошую сумму, и плащ был не «сэконд-хэнд», и шапка норковая. Такой мог вполне из «мерседеса-300» вылезти, а вот поди ж ты — на троллейбусе катит. Вместе с люмпен — и просто пролетариями.
Поначалу особого интереса к этому мужику у Любы не было. Так, немного привлек внимание своим нервным поведением. Возможно, он при деньгах, которые ему нужно кому-то передать. Допустим, посланцу крутых людей, каковым здорово задолжал и кои могут морду набить уже за одно опоздание на встречу. Впрочем, те, кого бандиты приглашают на такую встречу, давно на машинах ездят. И
Бывает, что на одежку у человека уже хватает, а на машину — еще нет. И сам он — какая-нибудь шестерня при крупных тузах, которые дали ему кейс и сказали: «Давай, братан, шлепай туда-то, спроси того-то, отдай ему эту тару и забудь обо всем». И сейчас он боится, что придет не вовремя, не застанет того, кого надо, создаст лишние сложности своим старшим товарищам, а те ему за это обеспечат такие неприятности, что жить не захочется.
Вообще-то все проблемы мужика Любе были до лампочки. У нее своих было полно. Но все же она изредка поглядывала в его сторону, пока троллейбус не подкатил к метро «Маяковская».
Мужик подошел к задней двери и показался Любе в профиль. До этого она только его затылок видела. И сразу же, при первом взгляде на правую половину лица этого господина, Любе стало не по себе. Не то чтоб она этого мужика испугалась — она уж давным-давно отучилась чего-либо всерьёз бояться — и не то чтоб сразу узнала его — память еще только-только раскручивалась, разбираясь в своих поблекших и выцветших картинках. Но появилось еще не очень ясное, подсознательное ощущение тревоги. Любе тоже надо было выходить у метро. Наверно, не стоило, вылезать, раз интуиция подсказывала проехать дальше по кольцу и выйти, скажем, у Цветного бульвара. Там тоже метро близко. Чаще всего в своей беспокойной жизни Люба от подсказок интуиции не отказывалась. Но тут почему-то не послушалась. Вылезла следом и пошла за ним мимо бывшей Военно-политической академии и Театра Сатиры к колоннам Зала имени Чайковского. Там между колоннами раскинули свои столики продавцы книг и газет, прочие мелкие торгаши, толокся кой-какой народ. Мужик торопился, не стесняясь, отодвигал с дороги тех, кто попадался поперек курса. Люба прикинула: рост — под метр девяносто, вес — за сотню. И силушкой не обижен. Но при этом волнуется и торопится. Куда-то опоздать боится.
Странно, но, несмотря на все более нарастающее тревожное ощущение, Любе очень не хотелось, чтоб этому мужику потребовалось не метро, а подземный переход через Тверскую. Поэтому, когда тот собрался покупать жетон и стало ясно, что он спустится вниз по эскалатору. Любе подумалось, что у них и поезда могут оказаться в одну сторону. А память все перебирала «архив». Много там было картинок, и страшных, и противных, и опасных для жизни. Но этот тип пока не вспоминался. Стоило его и в фас глянуть.
Любе не надо было стоять в очереди за жетоном. У нее был единый. Поэтому она прошла на эскалатор раньше. Но мужик в зеленом плаще тоже недолго простоял — по нахалке пролез к окошку, оттерев каких-то людишек похилее и поехал вниз всего двадцатью ступеньками выше Любы.
Конечно, затылком Люба смотреть не умела, а оборачиваться не хотела. Пришлось Любе использовать стародавний прием, который женщины всегда применяют более естественно, чем мужчины, — вынуть из сумочки зеркальце. Сделав вид, будто подкрашивает губы, она осторожненько поглядела наверх.
Рассмотреть какие-либо мелкие детали на лице этого куда-то торопящегося мужика с такого расстояния было невозможно.
Но, увидев его в фас. Люба окончательно убедилась: да, она этого типа когда-то видела. Но когда именно, при каких обстоятельствах — вспомнить не могла, а от констатации этого факта тревога усилилась. Что-то нехорошее было связано с этим мужиком. Чем-то он был для нее опасен.
Если она и видела его когда-то, то один раз, не больше. К сожалению, в архивах Любиной памяти было немало лиц тех, кого она видела лишь один раз и, к несчастью, хорошо запоминала, несмотря на то, что не знала их имен. Как правило, это были те, кто виделся с Любой первый и последний раз в жизни.