Душелов. Том 2
Шрифт:
— Что?..
— Что?..
Одновременно спросил парень с блондинкой, после чего, переглянувшись, вновь посмотрели на девушку, сидящую перед ними.
— Понимаю, как это странно звучит, однако подобное заключение самое высоковероятное, если не забывать, что именно его Дар стимулирует твой, запуская все эти необычные процессы в твоём организме. К тому же — это можно частично проверить, — и произнеся это, пристально посмотрела на парня, следом спросив у него: — Считаешь ли ты её нынешние формы недостаточно выраженными?
— Нет, — дал он тут же ответ, следом за чем, замявшись и отведя глаза
После этих слов в кабинете настала гробовая тишина.
Парень, отведя глаза в сторону, не решался посмотреть обратно. Блондинка, в этот момент повернув голову к нему, сверлила его непонятным взглядом, в котором легко читалось множество эмоции, описать даже половину из которых невозможно. А девушка же просто тихо сидела напротив них, будучи до сих пор в попытках понять, какие же между ними отношения, и размышляя над тем, что же ей делать с её формами, если даже далеко не малые формы блондинки для него недостаточно ярко выраженные.
Глава 24
И вот, вроде бы, в целом хорошие новости, — можно даже сказать отличные, — ведь не только здоровью Алисы ничего не угрожает, но ещё и её Дар развивается куда быстрее, чем у других. Причём происходит это во время достаточно приятного процесса. Тем не менее… она всё равно на меня продолжала злиться, даже садясь в такси, до которого я её проводил.
А что самое печальное — хрен поймёшь, на что именно она злиться — то ли на то, что я, судя по всему, невольно «подкорректировал» её формы, то ли вообще, в принципе, на моё мнение о недостаточной выразительности её форм. Хотя я так, естественно, не считаю. Я лишь иногда, в пылу секса, неосознанно думаю о том, что было бы неплохо, если бы её формы были бы ещё чуть-чуть побольше…
Раздумывая об этом, я вернулся в… основной кабинет.
Странно, но почему-то в один момент мне захотелось назвать его «своим кабинетом». Хотя, по сути, я работаю в нём лишь первый день. Да и вообще, если уж на то пошло, то и нахожусь в нём всего лишь третий раз в жизни. Не говоря уже о том, что мои родители вполне могут быть ещё живы.
Выкинув из головы эти ненужные мысли, я, сев за стол, продолжил разбираться во всех бумагах, хранящихся в нём. И продолжалось это до тех пор, пока ко мне не зашла Элизабет, спросив:
— Какие результаты?
— Проверил пока что, наверное, лишь где-то треть от всех основных документов. И исходя из них, у нас всё не так уж и плохо. По крайней мере, за компанией не числится никаких долгов, нарушений, мешающих вести бизнес, и у нас так же нет никаких длительных, маловыгодных для нас контрактов с другими компаниями, которые нельзя было бы разорвать в любой момент, при первом же желании. А у тебя как там с осмотром? Закончила уже его?
— Да, — ответила она, пройдя и сев на диван. — Осмотр, конечно, крайне поверхностный, но даже этого хватило, чтобы уже понять, что у нас как раз таки всё достаточно плохо.
— Настолько? — выгнул я бровь.
— Настолько, — кивнула она. — Если всё, как ты и говоришь, и этот завод из всех пяти действительно самый целый и прогрессивный, то к тем, ранее названным мной расходам, нужно будет ещё прибавить пять,
— Но это же…
— Огромные суммы. Хорошо, если тех ресурсов, что у тебя сейчас есть с этого бизнеса, хватит хотя бы на восстановление одного завода. Если же ещё использовать все мои ресурсы, то этого должно хватить на восстановление ещё одного завода со складом и закупку первой партии товара. Может быть, даже хватит ещё на несколько рабочих машин и на подписание контракта с ЧОПом хотя бы на полгода. Но с этим есть одна проблема…
— Налоговая.
— Верно. Чтобы использовать мои деньги их нужно сначала как-то отмыть. И твой бизнес для такого, увы, совершенно не подходит. А если бы даже подходил — на это всё равно ушло бы очень много времени.
— Тогда…
— Здесь нет никаких «тогда». Я обдумывала это много времени и способов применить мои деньги просто нет. Кроме одного очевидного, который мы уже ранее обсуждали.
— Использовать род Агнэс…
— «Использовать» — это громко сказано. Весь этот бизнес до сих пор зарегистрирован на них и перейдёт к тебе, с твоих слов, лишь когда ты объявишь в высшем свете, кто ты есть на самом деле. Причём неизвестно, когда именно это произойдёт.
— Я сегодня как раз собирался встретиться с Итаном и обсудить этот момент.
— Как ни крути, даже если ты решишь по какой-то причине действовать в этом плане максимально стремительно — всё равно в конечном счёте на все подготовки уйдёт порядка месяца. А может — и более. И всё это время весь бизнес будет простаивать, а мы — терять потенциальную прибыль.
— Не весь. Три работающих завода будут продолжать функционировать в своём привычном темпе, принося небольшую прибыль. А один из двух нерабочих как раз будем в этот момент восстанавливать.
— А можем восстанавливать сразу и второй нерабочий, тем самым не теряя зря несколько последующих месяцев его возможной работы. А так же, помимо этого, в это же время восстановит свои функции и второй склад, что сильно поможет нам с закупкой компонентов для синтезированная подавителей и с последующей их доставкой клиентам. К тому же, к этому всему ещё нужно будет учитывать потерянные расходы во время остановки работы на работающих заводах и складах, пока мы будем искать на них новый персонал.
— Вот касательно этого, кстати. Зачем ты хочешь увольнять персонал?
— Это необходимо. Если ты не заметил, то большинство рабочих здесь — это люди, даже не предпенсионного, а пенсионного возраста, что пришли сюда работать ещё двадцать лет назад, когда им было примерно, в среднем, лет по тридцать пять, и так они и работают тут со времён твоих родителей.
— Ну да… и что?
— И то. Из этого исходит много проблем. Например то, что ввиду стагнации в бизнесе, на месте зависло так же и развитие рабочих в нём. Иначе говоря, подъемы по карьерной лестнице тут — это большая редкость. А из этого, в свою очередь, уже исходит то, что остались тут лишь неабициозные люди, которые просто держаться за своё рабочее место не желая искать новое, на которое их уже почти наверняка никто и никогда не примет.