Душелов. Том 2
Шрифт:
— Ну потому я и хочу узнать столь вескую причину, чтобы их увольнять.
— То есть ты вполне осознаешь проблему такого подхода, и просто жалеешь этих людей? — задала она явно риторический вопрос. — Хорошо, тогда давай объясню на примере. Ты ведь уже встречался с директором этого завода?
— Да. Когда был тут в прошлый раз.
— И тебя не смутил его внешний вид, невероятно откормленного человека?
— У многих есть проблемы с весом, но далеко не все при этом директора завода, — пожал я плечами.
— Справедливое замечание. Вот только у большинства простых рабочих может не хватает денег и времени на правильное питание и спорт,
— Без понятия. Я видел-то его один раз в жизни и разговаривал с ним, в общем счёте, не больше пары минут. Так что откуда мне знать подобное?
— А я вот, пока ходила и осматривала завод, поинтересовалась об этом у сотрудников. И мне ответили, что его семья состоит из четырёх человек, считая его самого. И после этого я спросила у этого же сотрудника, работает ли кто-то из его семьи тут. И знаешь какой ответ в итоге получила? — я вновь промолчал. — Все четверо. Его сын — это его заместитель. А его жена с дочкой работают в бухгалтерии, занимая там так же самые высокие положения. И что-то мне подсказывает, что стоит нам сейчас вызвать этих троих сюда и проверить их профессиональные навыки, как мы убедимся, что это далеко не совпадение такое, что именно все члены его семьи, так неожиданно, оказались самыми лучшими кандидатами на эти высокопоставленные роли. А так же, помимо этого, стоит нам провести тщательную проверку отчётов за последние года, как я уверена, мы ещё узнаем, что, оказывается, на счёт фирмы поступала в итоге далеко не вся сумма, которая должна была туда поступить.
— Я понял. Но всё же вероятно, это единичный случай.
— Ты это сейчас серьёзно? Непотизм, воровство, наплевательское отношение к своей работе — за двадцать лет тут всё в этом погрязло. И я знаю, ты не дурак, а потому прекрасно это понимаешь. Как и понимаешь то, что наилучший способ от всего этого избавиться — это разовая полноценная чистка, с последующим наймом новых, амбициозных сотрудников и созданием для них соответствующей среды с хорошим профессиональным ростом.
— Да, я понимаю, но…
— Тебе жалко невиновных — тех, кто приходя сюда, всегда честно, в силу своих возможностей, выполнял и выполняет по сей день свою работу. И я согласна — это несправедливо лишать таких людей работы. Но таковы реали бизнеса — в нём всегда приходиться кем-то жертвовать. Ты можешь брыкаться, попробовать пойти иным путём, пытаясь провести чистку аккуратно, не затрагивая невиновных и убирая лишь виновных. Но это всё будет очень трудозатратно, займёт очень много времени и в конечном счёте не принесёт нам никакой прибыли. И при этом всём всё равно будет какой-то процент честных людей, которые будут осуждены случайно, к примеру — из-за тех же домыслов. Только в отличии от массовой чистки, здесь ты будешь выносить им приговор уже собственноручно, что будет угнетать тебя лишь сильнее. И да, не думай о том, чтобы скинуть эту работу на меня — как мы и договаривались, я буду работать на полную, когда дело касается основной работы, но у меня есть право отказаться от какой-то отдельно взятой работы, если она не будет нести прибыли ни для кого из нас. И эта работа — именно такая.
— Хорошо. Я понял. Отложим пока этот вопрос.
— Как скажешь. Однако, чем больше будешь об этом думать и дольше решаться — тем тяжелее будет сделать выбор. Это же касается и нашей основной темы.
— А насчёт этого… думаю,
— Думаю, если ты просто это сделаешь, то они даже слова об этом не скажут. Всё же их род примерно в месяц имеет половину той суммы, которую мы хотим использовать. А потому налоговая никогда не обратит на это внимание. Если налоговой вообще есть дело до родов такого размаха.
— Я уверен, что есть. Но дело вообще не в этом.
— Тогда в чём же? — удивилась она.
— В моём нежелании в очередной раз пользоваться их добротой — они и так за всю мою жизнь сделали для меня очень многое. А тут, считай, получил в своё управление целый бизнес, и всё равно хочу, чтобы они ещё мне помогли. Если уж без этого действительно никак, то лучше уж тогда попросить об этом их прямо.
— Ужасающая сентиментальность.
— Скорее, у тебя ужасающая бесчувственность.
— Может и так, — пожала она плечами.
— Хорошо. Раз эту тему закрыли. Тогда переходим к следующей — когда сможешь съездить, осмотреть оба неработающих завода и накидать необходимый план действий с расценками?
— Хоть прямо сейчас могу.
— Замечательно. Тогда пока я разбираюсь с оставшимися важными документами, а ты — отправляешься туда. Потом, когда закончу с этим, съезжу к роду Агнэс, и обсужу с Итаном все важные моменты. И уже после этого — отпишу тебе, назначим встречу и на ней всё обсудим.
В ответ она кивнула, спросив лишь:
— На это пока что всё?
— Да.
Глава 25
— Голодный? — с заботливой улыбкой спросила Гвен, стоило мне зайти к ним. Но не успел я ничего на это ответить, как она, заметив неладное, нахмурилась и тут же, подходя ко мне, обеспокоено продолжила: — Что это с тобой?
— Да со мной всё в по… — сняв обувь, договорить я уже не успел.
В этот момент она, взявшись за мою голову, подняла её на свет, начав осматривать: сначала осмотрела кожу, поводя по ней указательными пальцами, потом перевела тревожный взгляд на мои глаза, веки которых раскрыла с помощью больших и указательных пальцев, и напоследок, отпустив голову, взялась за мои руки, осмотрев их вплоть до рукавов.
— Интоксикация… — быстро сделала она вывод, впоследствии посмотрев мне в глаза и спросив: — Откуда она у тебя взялась?
— Да там…
— Не увиливай!
И вот, вроде, не сказать, что я её боюсь хоть сколько-то, учитывая, какая она всегда добрая, но отчего-то, стоит ей начать что-то говорить в таком тоне, при этом пристально смотря на меня, как мне тут же становиться настолько дискомфортно, что по моей спине пробегают мурашки, а я не могу ей соврать.
— В передряге одной получил сильно. Пришлось использовать много медикаментов. Вот и вышло, что немного перебрал с ними… — и следом за этим сразу же добавил: — Но уже почти всё в порядке!
— И это ты называешь в порядке? — подняла она мои похудевшие руки, со всё ещё несколько побледневшей кожей.
— Ну… — замялся я, не зная, что ответить и не решаясь, посмотреть ей в глаза.
— Боюсь тогда даже представить, что было до этого.
— Главное же, что всё было под контролем…
— И такой остаточный эффект интоксикации — это под контролем? — вопросительно приподняла она брови. — Слушай, мы ведь уже неоднократно договаривались с тобой: мы о тебе беспокоимся и готовы помочь в любой момент, а потому, обращайся к нам за помощью в любое время — так ты сделаешь и себе и нам только лучше.