Два брата (др. ред.)
Шрифт:
— Слушаю, ваше величество.
— Да, к слову: ты как же до Штеттина добирался из деревушки, где тебя Алешка опоил? Милостыню просил?
— Чтоб я у немцев стал милостыню просить! — Егор даже покраснел от негодования. — Ни в жизнь! Токмо трудом зарабатывал пропитание.
— Молодец! Русское имя перед чужими народами позорить нельзя! Нам ведь немцы лишь на время надобились. А вот дай срок, лет через десяток наши умельцы покажут Европе, чего русский человек стоит! И ежели какой русский своим умом добьется до нового, мне то в тыщу раз дороже!
С этого памятного для Егора дня
Воскресенский отправился с царскими указами к Апраксину, а Марков начал готовиться к путешествию по Голландии. Он снял комнату у вдовы рыбака Марты Тильман и, практикуясь в языке, целыми днями разговаривал с хозяйкой и ее двенадцатилетней дочкой Фридой.
Глава IV
В ПОИСКАХ МАСТЕРА
Шел февраль 1717 года. В Голландии уже наступила весна. Егор Марков ехал на плоскодонной барже, совершавшей обычный рейс по одному из бесчисленных каналов, прорезающих Нидерланды по всем направлениям.
В серой фуфайке, в длинных и широких штанах, в кожаной шляпе с узкими полями и в стучащих при ходьбе деревянных башмаках, Егор напоминал голландца. Лицо его узкое, худощавое, бритое, серые пристальные глаза и русые волосы делали его похожим на других пассажиров баржи. Но при первых же его словах в нем сразу угадывали чужестранца. Впрочем, флегматичные голландцы ни о чем не расспрашивали его.
Баржа медленно шла по каналу; ее тянула на бечеве пара лошадей, шагавших по берегу.
В хорошую погоду все пассажиры высыпали из внутренних помещений на палубу. Женщины вязали чулки, фуфайки, смотрели за малышами, чтобы те не подбегали близко к борту. Мужчины курили коротенькие трубки, лениво перекидывались словами и ровно ничего не делали.
Егор путешествовал на баржах вот уже пятый день, а ему казалось, что он находится все на одном месте: так однообразен был голландский пейзаж. Все те же разбросанные по равнине домики, раскрашенные в различные яркие цвета и обязательно под красными черепичными крышами; около каждого домика — корова, задумчиво пережевывающая жвачку; куча ребятишек: одни мастерят рыболовные снасти, другие с удочками сонно сидят на берегу канала или стараются зачерпнуть из него рыбу сачком.
И везде ветряные мельницы, без которых Егору уже немыслимо было представить себе Голландию. Куда ни бросал он взор — повсюду виднелись ветрянки, до самого горизонта, затянутого туманной дымкой. К иным подъезжали лодки с мешками зерна, на других распиливали лес, ковали гвозди… (Но были и такие мельницы, возле которых незаметно было присутствие человека: это водочерпалки. Лениво махая длинными заплатанными крыльями, водочерпалки приводили в действие черпаки или насосы, осушавшие озера и болота; из-под их оснований по деревянным желобам стекала в каналы глинисто-желтая вода. На такие мельницы лишь раз в две-три недели наведывался механик; он осматривал их, приводил в порядок и снова надолго исчезал.
От спутников по путешествию узнал Егор, что если бы не эти водочерпальные мельницы, то Голландия через
Егор стоял у длинного низкого забора, окружавшего пороховую фабрику мингера [180] Фабрициуса ван Проота.
За забором виднелись фабричные строения, теснившиеся возле двух поодаль расположенных ветряных мельниц: фабрика работала силой ветра.
180
Мингер (голландск.) — господин.
Егор подошел к старику сторожу, который давно уже следил за ним, но не считал нужным подняться с места и пойти навстречу незнакомцу.
Марков вежливо поздоровался со стариком.
— Я хочу видеть хозяина.
— Мингер ван Проот на фабрике.
— Разрешите мне к нему пройти.
— Вход на фабрику решительно воспрещен всем лицам, кроме работающих на ней.
— Но я чужестранец.
— Тем более.
— Мне надобно поговорить с мингером ван Проотом!
— Вы можете увидеть хозяина только вне фабрики.
— Когда же он оттуда выйдет? — воскликнул Егор.
— Обычно хозяин выходит вечером, когда кончается работа. Но, если ему понадобится побывать в конторе, это может случиться раньше. Дожидайтесь, может быть, вам посчастливится. Но только отойдите подальше: если хозяин узнает, что я вел с вами разговор, он меня уволит.
Егор пожал плечами:
— Так строго?
— Чего же вы хотите? Пороховое производство — тайное; секреты его охраняются строго. Я сторожу фабрику мингера ван Проота тридцать один год, но я ни разу не был внутри этой ограды. Пойдите на берег канала и сидите там. Когда выйдет хозяин, я подам вам знак: начну выколачивать свою трубку.
Егор последовал совету сторонка. Часа через два тоскливого ожидания Марков наконец увидел, что из ворот фабрики вышел низенький и полный, хорошо одетый человек, и сторож принялся выбивать свою трубку.
Егор направился к фабриканту. На его поклон мингер ван Проот вежливо ответил и пытливо оглядел незнакомца с головы до ног.
Держа шапку в руке, Марков сказал:
— Мингер ван Проот, нет ли у вас на фабрике лишнего мастера, которого вы могли бы уволить?
— А зачем это вам нужно? — заинтересовался ван Проот.
— Я бы его нанял.
— А вы кто такой? Надеюсь, вы не думаете выдавать себя за голландца?
— Нет. Я русский.
— Русский? Значит, вы ищете мастеров для России?
— Да, нам нужно улучшить выработку пороха.
Фабрикант насмешливо поглядел на взволнованного Маркова и сказал:
— Мои мастера нужны мне самому. Ни одного из них я не отпущу, тем более в Россию.
Огорченный, Марков с поклоном удалился. В последующие две недели он побывал еще на двух пороховых фабриках. Дело окончилось совершенно так же: ни один хозяин не соглашался освободить своего мастера от работы.