Два царя
Шрифт:
Тигран Армянский ничем не проявлял свое нетерпение и даже всячески подчеркивал свою преданность парфянскому престолу, за что и пользовался относительной свободой. Он проявлял большой интерес к парфянскому войску, был знаком и даже близок со многими полководцами. Однажды он даже попросил у царя царей разрешения участвовать в походе на Согдиану, так как ему хотелось увидеть парфянскую огромную армию в действии, но получил отказ. После этого грозный Митридат Великий стал проявлять по отношению к нему некоторую благосклонность.
Принц Тигран старался не пропускать ни одной охоты, которая была его страстью.
Зал равномерно гудел. Когда послышались три быстрых царских хлопка, в зал вбежали танцовщицы. Под звуки музыки, равномерно покачиваясь, они подплыли к царскому столу и закружились в вихре танца. Их полуобнаженные тела извивались змеей, переплетались друг с другом, воспевая чувственность и страсть. После них вперед выступили два великолепно сложенных голых мужчины. Один из них олицетворял Аримана и был покрыт черной краской, другой при свете факелов сиял золотом. Они изображали извечную борьбу добра и зла, света и тьмы, Аура-Маздао с Ариманом. Полупьяные зрители воодушевляли их криками, хлопая в ладоши. Когда Ариман, в конце концов, был повержен, все вскочили со своих мест и заорали:
–Хвала Аура-Маздао, да светится его имя во веки веков! После танцев разговоры перешли на предстоящую охоту. Принц Тигран с интересом рассматривал антиохийского посла, сидевшего по левую сторону Митридата Великого. Это был человек примерно одного с ним возраста, широкоплечий, с короткой ухоженной бородкой и приятным лицом.
– Что он за человек? – спросил Тигран.
– Понятия не имею,– пожал плечами принц Атропатены. – Знаю только, что он глава антиохийского совета. Он прибыл просить помощь у царя царей против Селевкидов, которые хотят лишить греческие города самоуправления.
– Не ко времени он явился,– Тигран посмотрел на собеседника многозначаще.
– Парфянские войска застряли в песках Согдианы и никак не могут заставить скифов – сакарауков принять бой.
– Никто в этом мире не в состоянии противостоять богоподобному царю царей, – нарочито громко ответил Митридат Атропатенец.
Заметив, что на них обращают внимание, оба принца замолчали. Принц Тигран еле дотерпел до конца пира, который, к его счастью, в этот вечер длился недолго. По-настоящему он расслаблялся лишь в кругу семьи, и именно сюда и направился, как только все встали со всех мест. Стоило только ему войти в покои сыновей, как самый младший из них, Тигран, сразу подбежал к нему и, обняв его за талию, сказал обиженно:
– Разве повелители не обязаны сдерживать свое слово?
– Обязаны, – рассмеялся отец, – это их долг.
Подошли остальные сыновья – Зарех и Арташес. По праву старшинства Зарех строго посмотрел на младшего и заметил:
– Соблюдай достоинство и перестань капризничать.
– Разве вы не хотите услышать о мудром жреце Ксисутре? – искренно удивился тот.
– Сначала расскажите о себе, – сказал отец, усаживаясь на скамью. – Как вы провели последние три дня, что меня не было? Как здоровье вашей матери и сестры?
Сыновья расселись вокруг него и начали рассказывать, перебивая друг друга. Самый старший Зарех говорил односложно. Ему исполнилось 15, и он уже проявлял сдержанность и даже некоторую угрюмость, любил носить военные доспехи и мечтал о славе полководца.
Средний, Арташес, был самым неуравновешенным по характеру, иногда беспричинно радовался или злился, много читал, сопоставлял то, что узнавал, и не любил быть в центре внимания.
Тигран Младший пока ничем особенным себя не проявлял, иногда капризничал, даже больше, чем присуще детям его лет.
Когда их рассказ закончился, и отец одобряюще кивнул им головой, маленький Тигран вновь пристал к нему:
– Расскажи о Ксисутре! Ты же обещал!
– Тебе бы только сказки послушать, – укоризненно заметил Зарех.
– А это не сказка, – заметил Тигран Старший, – а наша история. Послушайте и вы убедитесь сами.
В очень давние времена, еще до нашего праотца Гайка, силы тьмы победили добрых богов. Они задумали уничтожить все живое на земле и наслали наводнение. На землю обрушились ливни, реки и моря поднялись и затопили всю сушу. Спасся лишь мудрый жрец Ксисутр в Вавилоне, который, будучи предупрежден богами, приказал построить большой корабль.
Долго он со своей семьей путешествовал по бушующему морю, пока не обнаружил кусочек суши и не пристал к нему. Съестные припасы близились уже к концу, когда вода начала отступать, и вскоре Ксисутр обнаружил, что они находятся на вершине горы, которую он назвал Сарорат.
После того, как земля обнажилась, он послал своего старшего сына Сима на разведку. Долго бродил тот, не находя признаков жизни, пока не обнаружил гряду гор с глубокими ущельями, быстрыми реками и богатыми садами. Он назвал самую высокую вершину своим именем, вернулся к своему отцу и рассказал о богатстве этого плато.
Прошло много лет, скончался мудрый Ксисутр, и Сим встал во главе рода, становившегося с каждым годом все многочисленней, пока старший его сын Тарбан не явился однажды к нему и не сказал:
– Отец мой, тесно становится нам вместе. Дозволь мне вместе с моей семьей положить начало новому роду и заселить край, открытый тобой.
Согласился Сим и благословил его на дальнюю дорогу. Взял Тарбан всех своих 30 сыновей с их женами и всех своих 15 дочерей с их мужьями, а также весь свой скот и имущество и двинулся к вершине Сим. Устроив там временный лагерь, послал своих четырех сыновей на поиски, и обнаружили те богатые пастбища и долину. Назвали они этот край именем отца своего. Мы, армяне, называем этот край Тароном. Тарбан (Тарон) наделил всех землями и скотом, а место, откуда разошлись его сыновья, назвал Цронком, что означает расселение. Понастроили его сыновья храмы, и вновь ожили добрые боги.
Так от потомков Ксисутры пошли нынешние народы и племена.
– Значит, у всех народов один общий корень? – задумчиво спросил Арташес.
– Выходит, что так, – подтвердил отец, вставая со своего места, – а наш предводитель Гайк потомок этого самого Ксисутры.
Ну, что ж, хватит рассказов на сегодня. Утром я должен сопровождать царя царей на охоту и мне рано вставать. Предупредите вашу мать и сестру, что после охоты я навещу их.
Простившись с сыновьями, принц Тигран направился к себе и сразу лег спать.