Два человека в мире
Шрифт:
Спас телефон. Музыка играла громко, ничего не было слышно. Лиза направилась в дамскую комнату. Облегающее платье до пола, бёдра виляют, мужские глаза не упустят. Наряд от Шанель скрывает кривые ноги. Все взгляды прикованы к королеве. Не вечера, нет. К королеве – жене короля. Обратно Лиза выплыла в прекрасном настроении. Добрая, снова крылья цепляй. Она нашла именинницу на ступеньках. Людочка курила, болтала с мужчинами. Лиза кивнула, подчинённые Петра напряглись и выпрямились, как по команде.
– Я уезжаю, милашечка, – отмахивая в сторону сигаретный дым, произнесла Лиза.
– Так рано? Останься. Что ты в самом деле? Сейчас подадут второе горячее блюдо, – Люда затушила сигарету.
– Второе горячее блюдо, – задумчиво
Гена сделался красный как рак. Лиза чмокнула подругу, вот я какая доступная, видите, говорю запросто с народом. Закончив ритуал, она покинула ресторан. По мере удаления от него лицо её делалось каменным. Мужчины долго смотрели вслед. Люда хлопнула Гену по челюсти. Хозяйка медной (может, золотой) горы села в машину и покатила по ночному городу. Здесь Кисловодск выглядел не так притягательно, как из окна спальни. Виляя по улочкам, Лиза добралась до дома. Ворота плавно открылись, Елизавета Игоревна въехала на площадку и подумала: муж захватил территорию футбольного поля. Виктор Иванович, муж Светы и здешний управляющий, поинтересовался, будет ли Елизавета Игоревна ужинать? Она отрицательно кивнула, сыта. Долго терпеть прихвостней? Этот дом мой, думала Лиза, Петя оградил меня, его идея, от всех тревог. Ладно, не буду омрачать вечер. Лиза направилась на свою половину. Управляющего она ненавидела. Была причина. Идиот пытался пристроить дочь в любовницы хозяину. А что, другим можно? Чем Виктория-то хуже? Пётр Андреевич – любвеобильный мужчина. И, похоже, Виктору Ивановичу это удалось. Лиза прошла в ванную, вымыла руки, сняла драгоценности, бросила на раковину. Зеркало сказало – я тебя обожаю. Стоит того, согласилась Лиза.
Стянув тугое платье, включила ноутбук, выбрала рейс, оплатила билеты. После важных дел прилегла на широкую кровать и заложила руки за голову. Город у ног. Как и зеркало, окно обожало хозяйку, показывая живые картинки.
– Удачный день, по-другому и быть не могло.
Из ресторана гости разошлись далеко за полночь. Засыпая, Люда повернулась к Гене:
– Она всегда делает то, что считает нужным. Вернее, то, что выгодно ей! Не думает о других. Какая же она стерва. Что ей стоило остаться на второе горячее блюдо, ехала б себе после.
– Жена босса, Люсик, она жена босса, – Гена умирал, так устал. – Богатым можно. Давай спать.
Люду шампанское только бодрило, спать она не могла, да и какое спиртное «Чинзано», одни пузырьки.
– Ты не знал Лизку в школе. Все удивляются, как мы дружим до сих пор? Я просто очень терпеливая. Вот на чём держится эта дружба. На моём терпении!
Гена улыбнулся сквозь сон. Водитель знал, Люда сопровождает босса не только в деловых поездках.
Лиза прилетела в Минеральные Воды не случайно. Людочка испортила ей и отдых, и работу над книгой. У Пети роман со Светкиной дочкой! Лизе надоело. Не первый раз слышит, придётся побеспокоить осиное гнёздышко. Люду она готова терпеть, но дочку Виктора Ивановича, это увольте! Новости из Таллина помешали произвести дислокацию. Она, собственно, не собиралась ничего выяснять. Выгнать, и всё. В королевстве все пляшут под дудку королевы. И король тоже. Даже если он об этом не догадывается. Вильфранш-сюр-Мэр, далёкий городок на Лазурном берегу, задержал Викторию Викторовну в доме Петра Андреевича. У Бога на нас свои планы.
Пётр улетел проведать заводы. Говорят, у депутатов нет бизнеса, не верьте разговорам! Он есть. Вернувшись с Урала, Пётр Андреевич жену дома не застал и очень удивился. Ни Виктор Иванович, ни его супруга не знали, где Лиза. Светочка, правда, сказала, что рано утром Елизавета Игоревна садилась в такси. Где-то в пять. Были у Лизы вещи или нет, Света не знает.
– Привет, я в Ницце. Извини, не предупредила. Как ты, Петенька?
К её внезапным отлётам он почти привык. Хотя трудно сжиться с мыслью, что ты, король, совершенно не властен над собственной женой. Что оставалось?
– Жалко.
– Чего же?
– Что ты не на Марсе.
– Туда нет регулярных рейсов.
– Ты даже не на Луне.
– Это всего лишь Ницца. – Как он её раздражал.
– Что на сей раз? – еле сдерживаясь, спросил он.
– Сидела у Людочки, как всегда, скукотища! Звонок из Таллина, из агентства по найму. Ты знаешь, нашлась работа в Вильфранш, том самом – сюр-Мэр. Что я рассказываю? Мы договорились. Петь, это так важно для меня, для нас с тобой, – Лиза чуть сама не поверила в «важность» момента, опомнилась. Нельзя его дразнить. – Почему тебя не было у Людочки?
– Поближе не оказалось? – вопросом на вопрос. – Вильфранш где? Мы там были, Лиза, тебе не понравилось, скучно, сказала ты, – Пётр проигнорировал вопрос.
Говорить как можно спокойнее, повторял он. Не выходило. Лиза это почувствовала. Он добавил:
– А я хотел пригласить на вечер встречи выпускников, в среду.
Лиза оживилась, представила себе выпускников. Каждый владел и заводом, и пароходом, и даже островом в океане.
– Сделай больше фото. Господи, как интересно! Надеюсь, выпускницы толстые и некрасивые? Я ревную, Петенька, – Лиза громко зевнула, пришлось схватиться за челюсть.
Ревновать. Химерная, утопичная для Лизы категория. Разве что к чужим успехам и деньгам.
– Как долетела? – устало спросил муж.
– Прекрасно.
– «Негреско»?
– Где ж ещё?
– Хочешь, прилечу на выходные?
Лизина ракушка моментально захлопнулась. Хотелось взять клей, залепить входы для надёжности.
– Ладно, понял, буду мешать. Я так, к слову. Дел полно, вряд ли получится.
Лиза бесшумно выдохнула.
– Как погода?
– Сейчас ночь.
Сделай фото. До сих пор не понимает, кто он, подумал Пётр. Как твоё здоровье? Как ты добрался до дома? Ужинал ли? Ей это надо… Мысли читать Лиза не умела. Да разве желала она их читать? Мысли мужа. Книга под названием «Петя» сто раз перелистана, засунута на дальнюю полку. Тут всё ясно. Пётр Андреевич подумал, как я терплю? Что в ней такого? Недосягаемость? Но ведь и у любви есть предел. Он вспомнил: «Всю жизнь я мечтала быть стюардессой. Обожаю небо». Стюардессой ты не стала, зато сделалась пассажиром, что вечно пугает небо сумасбродными идеями!
Пусть и ночь. За ним присмотрят, накормят, проветрят спальню, постелют свежие простыни. В шкафу – переглаженные, накрахмаленные, жемчужные рубашки. Завтра разбудят, снова накормят, пожелают удачи, будут улыбаться, провожая машину за ворота. Он не увидит ту, ради которой всё это делается. Он платит – прислуге, водителю, садовнику, сторожам. Когда женился (по большой любви), думал, заплатил и ей. Оказалось, ещё надо заслужить это «заплачу». Пётр рухнул на кровать, зарылся с головой в её подушки, вдыхая запах её духов, и зарыдал как мальчик, вздрагивая могучим телом. Света испуганно прикрыла дверь, на цыпочках спустилась вниз, красноречиво поднимая брови, качая головой и вздыхая. Она мыла посуду, думала о своём дитяти. У Вики нет шансов. Пётр Андреевич осушил графин ледяной водки. По поводу Вики он имел несколько иное мнение.
В далёкой Ницце Лиза думала: «Однажды я перестану летать. Стану старой, некрасивой, успокоюсь и, может быть, его полюблю».
Последнее обстоятельство рассмешило. Любовь к этому мужчине казалась категорией второстепенной и даже лишней. У Петра много женщин, но он любит эту. Он гордится ею. Ни Вика, ни Люда гордости не вызывают. Лиза – единственная любовь. Его сокровищу захотелось в Ниццу, придумалось писать о французах, притвориться домработницей, примерять чужую жизнь – что ж, лети, моя голубка, тебе всё позволено!