Два чуда для Папы Мороза
Шрифт:
Недоуменно взмахиваю ресницами, запускаю приложение интернет-банка – и глаза округляю, изучая поступившую сумму.
– Ого, зачем? – голос срывается.
– Нам не нужны твои деньги, - рычит Ник, взглянув на дисплей.
Тоже принципиальный. Как отец. Думаю, они найдут общий язык.
– А это не мои и не вам, - фыркает Яра. – Это на детей. Больше половины тех средств, что я у Солнцева увела. С родителями Коле и Мите не повезло, но хоть финансовая поддержка пусть будет. И не вам решать, что делать с деньгами, а детям! – рявкает
Прошу Ника отнести телефон ребятам во двор, некоторое время с нежностью подглядываю за моими мужчинами через окно. А потом посвящаю свое внимание родителям. Помогаю маме убрать со стола, хотя она всячески противится, отвлекаю папу, чтобы перестал злиться на Яру. Наслаждаюсь каждой минутой с близкими людьми.
Остаток вечера мы проводим в кругу семьи за пустыми разговорами.
Вместе с Колей и Митей убеждаем нашего Папу Мороза остаться с ночевкой. Веревки вьем из него, а он не в силах противостоять. В итоге, мы и вовсе задерживаемся у родителей на все выходные, а Ник даже жертвует своей работой и неотложными делами. Ради нас с детьми.
Чудо финальное
Новый год
Никита
– Так, граждане дети, с наступающим вас, - доносится бодрый голос Толика.
И следом звучит радостный смех. Моих сыновей. Это был долгий и сложный путь, полный бюрократических препонов, невыносимо горьких слез Миры и, конечно же, палок в колеса от Солнцева. Пришлось подключить все связи, просить помощи, хотя прежде я привык действовать один и надеяться на себя.
Но теперь у меня семья. И ради нее я готов пожертвовать своими принципами. Да и самим собой, если нужно.
Цель оправдывает любые средства.
Выдохнув, заглядываю через проем двери в кабинет, где мальчики, чуть ли не высунув языки, рвут обертки на сувенирах, которые им Толик и Марья Тимофеевна подарили.
И все-таки волшебный праздник – этот Новый год…
Взяв в коридоре детские куртки, возвращаюсь ко всем, при этом аккуратно огибая елку. Бабуля ее как-то особенно красиво нарядила в этом году. Или мне кажется?
Подмигиваю Коле и Мите – и они тут же мчатся ко мне. Выхватывают свои вещи, одеваются сами. Только старший помогает молнию застегнуть младшему. Но в целом парни самостоятельные и серьезные у меня растут. Коля совсем взрослый – в первый класс пошел. А Митя скучает в детском саду и с нетерпением ждет следующего года, когда и ему в школу можно будет.
– Давайте собирайтесь. В темпе! – подгоняю их, а сам застегиваюсь спешно. – Иначе мама меня прибьет. Мы час назад дома должны были быть.
– А когда-то ты всю новогоднюю ночь на работе торчал, - намеренно подкалывает меня Кузнецов.
– Все меняется, - усмехаюсь я, помогая ребятам одеться и собрать их растрепанные коробки
Оба внезапно останавливаются, разворачиваются и укоризненно смотрят на меня. Головами качают, будто я напортачил где-то. Так на Миру в этот момент похожи. И немного даже… на меня. Хотя немудрено. Повадки, речь, фразы – все копируют, словно я идол у них. Признаться, их отношение греет душу. Хочется стать для сыновей по-настоящему родным.
– Па-апа! – тянут возмущенно.
Я же улыбаюсь в ответ. Нравится, когда они зовут меня так. По-домашнему. Без всяких приставок вроде «Мороза». Хватит, не чужие мы больше.
– Да что не так? – очнувшись, невольно повышаю голос я.
– В магазин надо. Мама гор-рошек пр-росила купить, - старательно выговаривает Митя, чтобы не картавить при этом.
Мира на протяжении всей беременности с ним занималась, а теперь, когда она родила и занята младшими Морозовыми, миссию по воспитанию старших на себя взял я. И вообще вожусь с Колей и Митей практически все время.
Иногда мне кажется, что и они присматривают за мной. Вот как сейчас. Следят, чтобы я поручение мамы выполнил.
– Черт, - по лбу себя хлопаю. – Горошек! Да это же дефицит сейчас, не добыть! Почему раньше не напомнили? – обреченно вздыхаю.
– По пути в агентство бы заехали, пока ажиотаж еще не такой большой был.
– Ты не спрашивал, - привычно пожимает плечами Коля.
Своей невозмутимостью ребята в обычное время вызвали бы смех. Но сейчас я нервничаю. Хочу быстрее к Мире поехать. И к малышам.
Но тут этот дурацкий горошек нарисовался. Как пропуск в семью на Новый год, ей-богу!
Та-ак…
– О, Толик! – резко оборачиваюсь.
Подхожу к другу, киваю на бережно собранный им пакет – и Кузнецов все понимает без слов. Однако навстречу идти не спешит.
– Ну, нет! – выставляет ладони и подходит к пакету, прикрывая «новогоднее богатство» собой.
– Я, можно сказать, впервые в жизни ничего не забыл. И домой к жене успеваю, - косится на часы.
– А ты меня подставить хочешь? Опять в продуктовый заставить ехать? Ты хоть знаешь, какие очереди сейчас в супермаркетах? Хотя откуда… - отмахивается от меня, будто я безнадежен.
– Так, не перечить старшему по званию, - гаркаю я. – Считай, что это конфискация не сертифицированного товара.
– Да щас, - сопротивляется он. Борется до последнего.
– Мой горошек лучший! Четко по списку жены. Не надо мне тут.
Закатываю глаза и руки на груди складываю. Набираю полные легкие воздуха, а мысленно подыскиваю аргументы. Но нет их. Я обложался, а друг бросает в беде.
– Папа, не так надо, - дергают меня сыновья.
– Что? – недоуменно оглядываюсь.
Наблюдаю, как они становятся между мной и Толиком. Коля притаскивает стул. Митя мигом взбирается на него. И тоном опытного декламатора начинает: