Два дома
Шрифт:
— Это история ни на что не похожа, — заметила Морин.
— Я никогда никому не рассказывала об этом, — сказала Лили. — Там дальше будет уже совсем странно. Я даже не знаю, как об этом рассказывать.
— Лиам с матерью поселился в инсталляции, — подсказала Порсия.
— Да. Мама Лиама выбрала дом, и они перебрались туда. Лиам еще совсем маленький. А там столько странных запретов и правил. Например, нельзя брать продукты из кладовой и кухонных шкафов. Это часть инсталляции. Но маме Лиама разрешили поставить маленький холодильник в шкафу в ее спальне. Да, кстати. В шкафах во всех спальнях висит одежда. В гостиной есть телевизор, но совсем старый, и художник, который делал инсталляцию, настроил его так, что он показывает только американские программы начала девяностых годов прошлого века — из того времени, когда в этом доме в последний раз кто-то жил. И еще там есть странные пятна, на коврах в некоторых комнатах. Большие бурые пятна, такие, что могут поблекнуть,
Лили умолкла на миг и продолжила:
— Впрочем, Лиама это не сильно волнует. Теперь у него есть своя комната, явно предназначавшаяся для мальчика его возраста. Может быть, чуть постарше. Там много разного. На полу, на всю комнату, — модель железной дороги. С ней можно играть, но аккуратно. Есть куча комиксов, очень хороших. Лиам раньше их не читал. На постельном белье — ковбои. И пятно на полу, в углу под окном. Лиаму можно заходить в другие спальни — главное, ничего там не сломать и не испортить. Там есть спальня с двумя кроватями, оформленная в розовых тонах. Много скучных девчоночьих платьев. Дневник, который Лиам не читал, потому что ему было неинтересно. Есть еще спальня мальчишки постарше, уже подростка. Там на стенах — плакаты с актрисами, которых Лиам не знает, и повсюду валяется странный спортивный инвентарь. Вроде футбольный, но не для нормального футбола. Мама Лиама спит в розовой спальне. Она могла бы занять и хозяйскую спальню, но ей там не нравится. Говорит, кровать неудобная. И там на покрывале большое пятно. И на покрывале, и на простынях под ним. Как будто оно пропитало насквозь всю постель, даже матрас.
— Кажется, я понимаю, к чему все идет, — говорит Гвенда.
— Можешь не сомневаться, — кивает Лили. — Только не забывайте, что там два дома. В первой половине дня мама Лиама ухаживает за обоими. А вечером занимается волонтерской работой в деревенской церкви. Лиам ходит в школу в деревне. В первые две недели мальчишки лупят его почем зря, а потом теряют к нему интерес и его оставляют в покое. После уроков он сразу идет в поместье и играет в своих двух домах. Иногда засыпает перед телевизором, а когда просыпается, то поначалу даже не понимает, в каком он доме. Иногда дядя берет его на прогулку по лесу или на рыбалку. Лиаму нравится дядя. Иногда тот приглашает мальчика в особняк поиграть в бильярд. Дядя оплачивает ему уроки верховой езды, и лучше этих уроков нет ничего в целом мире. Лиам представляет себя ковбоем.
— Иногда он играет в «сыщиков и разбойников». До того как его мать обратилась к религии, она зналась с очень плохими парнями, и Лиам до сих пор точно не знает, какой он сам: хороший или плохой. У него сложные отношения с матерью. Жизнь стала лучше, чем раньше, но религия отнимает у мамы почти столько же времени, сколько отнимали наркотики. А на Лиама времени не остается. В общем, он занимает себя как может. Смотрит по телевизору полицейские сериалы. За два месяца пересматривает их все как минимум по одному разу. В сериале «Место преступления» — сплошные убийства, кровь, отпечатки пальцев. И у Лиама возникают догадки насчет пятна в его комнате, насчет пятна на кровати в хозяйской спальне, насчет остальных пятен в доме, на диване в гостиной и еще за креслом. Пятно за креслом обычно не замечаешь, потому что оно скрыто спинкой. В гостиной есть пятно и на обоях. По прошествии времени оно все больше и больше напоминает отпечаток руки.
Лиам начинает задумываться, не случилось ли в его доме что-то плохое. Он подрос, ему уже десять или одиннадцать. Ему интересно, почему здесь построили два одинаковых дома, да еще совсем рядом? Как могло получиться, что здесь было убийство — ладно, целая серия убийств, — в этом месте, где все происходит дважды, причем одинаково? Он не хочет спрашивать у матери, потому что, когда он в последний раз попытался с ней заговорить, она отвечала исключительно цитатами из Библии. Он не хочет спрашивать у дяди, потому что чем старше становится Лиам, тем яснее понимает, что, хотя его дядя проявляет к нему несказанную доброту, он все равно псих ненормальный. Мальчишки в школе, которые обижали Лиама, чем-то напоминали дядю. Дядя показывал Лиаму и другие предметы из своей коллекции и говорил, что завидует Лиаму, ведь тот стал частью настоящей художественной инсталляции. Лиам знает, что его дом привезли из Америки. Знает имя художника, придумавшего инсталляцию. Вполне достаточно, чтобы выйти в Сеть и найти нужную информацию. Как и следовало ожидать, в настоящем американском доме — в том, который художник купил, разобрал и привез в Англию, — произошло убийство. Какой-то парень, старшеклассник, повредился умом и ночью забил всю семью молотком. А у художника была задумка, подсказанная модным поветрием среди богатых американцев в конце прошлого — начале нашего века. Они покупали в Европе старинные фамильные замки у обедневших дворянских семей, перевозили в разобранном виде к себе в Америку и собирали заново — точно как было — где-нибудь в Техасе, в сельской глуши в Пенсильвании, да где угодно. А если у замка была история, если там якобы обитал призрак, за него были готовы платить еще больше. Это первое, что придумал художник: как бы перевернуть эту моду и направить в обратную сторону. Но потом ему в голову пришла еще более заманчивая идея. Идея номер два. Что значит «дом с привидением»? Если ты покупаешь дом, привидение тоже идет в комплекте? Допустим, ты перевозишь дом через Атлантику, а потом собираешь на новом месте в точности таким, каким он был на старом, — останется там привидение или нет? А если можно разобрать дом с привидениями по кусочкам и собрать его заново, то почему нельзя выстроить точно такой же дом с нуля, с повторением всей обстановки, но из совершенно новых материалов? А потом у него, у художника, появилась еще одна мысль. Идея номер три. Забудем о привидениях. Возьмем настоящих, живых людей. Если они придут на экскурсию в какой-то из этих домов, а еще лучше, если они будут жить в каком-то одном доме, не зная, какой из них оригинал, а какой копия, почувствуют ли они разницу? Явятся им привидения или нет?
— У меня мозг закипает, — сказала Порсия. — Нет, правда. Мне как-то не нравится эта история.
— Мне тоже, — сказала Уна. — Это не самая лучшая история. Не для нас, не для этого места.
— Пусть закончит, — сказал Салливан. — Если она не закончит, будет еще хуже. В каком из домов они жили?
— А разве важно, в каком из домов они жили? — спросила Лили. — В смысле Лиам проводил время и там и там. Он говорил, что не всегда понимал, в каком именно доме находится. Он их не различал. Только художник знал, какой из домов — оригинал, а какой — копия. Он даже использовал настоящую кровь, чтобы воссоздать пятна. По-моему, коровью кровь. Так что, Морин, в этой истории тоже были коровы. Я постараюсь дорассказать побыстрее. Когда Лиам привез меня в их родовое поместье, один из домов инсталляции уже сгорел. Его подожгла мать Лиама в припадке религиозного помешательства. Лиам не вдавался в подробности почему. Как я поняла, он что-то сделал, что ей не понравилось. Он уже был подростком, и, наверное, мать застала его с девушкой в доме, где они не жили. Ну, что-то типа того. К тому времени она уже не сомневалась, что в одном из домов обитают призраки, неупокоенные души, но не могла решить, в каком именно. В любом случае это не помогло. Если призраки обитали в сгоревшем доме, они просто переселились в оставшийся. Ну, то есть… почему бы и нет? Там было все точно так же, как они привыкли.
— Погоди, так там были призраки? — спросила Гвенда.
— Лиам говорил, что были. Говорил, он их ни разу не видел, но позже, когда он уехал из дядиного поместья и стал жить в другом месте, он понял, что в инсталляции наверняка обитали призраки. В обоих домах. Все остальные дома и квартиры казались Лиаму пустыми. Там явно чего-то недоставало. Он говорил, что это было похоже на ощущения ребенка, который вырос в шуме непрекращающейся вечеринки, или в баре, где шла непрестанная драка, или перед телевизором, который не выключался годами. А потом вечеринка закончилась, или тебя вышвырнули из бара, или телик сломался, и ты вдруг понимаешь, что ты совершенно один. И не можешь заснуть без бубнящего телевизора. Вообще не можешь заснуть. Лиам говорил, что в любом другом доме ему всегда было тревожно, потому что чего-то явно не хватало, но он не мог понять, чего именно. Наверное, я тоже это почувствовала. Уловила какие-то потусторонние вибрации.
— Жуть, — сказал Салливан.
— Да, — согласилась Лили. — Мы с ним быстро расстались. В общем, вот моя история о привидениях.
— А долго ты пробыла в этом доме? — спросила Мэй.
— Не знаю. Наверное, часа два. Лиам взял с собой угощение. Омары, шампанское и все такое. Мы ели на кухне, и он мне рассказывал о своем трудном детстве. Потом показал мне дом. Показал эти пятна и прочее, как будто то были священные реликвии. А я то и дело смотрела в окно. Солнце уже садилось. Мне не хотелось оставаться в том доме с наступлением темноты.
— Может, опишешь какую-нибудь из комнат, гостиную например? И Морин ее воссоздаст?
— Могу попробовать, — сказала Лили. — Но мне кажется, это не очень удачная мысль.
— Просто мне интересно, как тот художник сумел построить дом с привидениями, — сказала Мэй. — И можно ли сделать что-то подобное здесь, у нас. Мы сейчас так далеко от дома! Могут ли призраки перемещаться на такие огромные расстояния? Допустим, мы найдем подходящую для жизни планету. Если условия позволят, и мы вырастим там деревья и разведем коров, появится ли там камень-стол, за которым пируют призраки? А вдруг они сейчас здесь, просто мы их не видим?
— Это был бы интересный эксперимент, — сказала Морин.
Пространство начало меняться. Первым появился диван с потертой клетчатой обивкой.
— Морин! Не надо! — воскликнула Гвенда.
— Нам не нужно затевать этот эксперимент, — сказала Порсия. — Я имею в виду, он же уже идет, разве нет? — Она обратилась ко всем остальным, к Салливану, к Уне: — Вы понимаете, да? Понимаете, что я имею в виду?
— Что?! Ты о чем? — нахмурилась Гвенда. Лили потянулась к ее руке, но Гвенда отлетела прочь. Извиваясь, как рыба в воде, она раскинула руки и прикоснулась к стене.