Два Гавроша
Шрифт:
Они прижались к стене.
Вспыхнул электрический фонарик. Луч забегал сверху вниз и вырвал из мрака сначала Павлика, затем — Жаннетту.
— Что за сборище? Кто вы? — подошел к ним вплотную мужчина в полицейской форме.
— А вы кто такой, позвольте спросить? — дерзко бросила Жаннетта.
— Ах ты, бездельник! — возмутился полицейский. — Он у меня еще спрашивает!
Павлик решительно шагнул вперед,
— Что у тебя в ведре? — спросил полицейский.
Павлик поднял ведерко, раскачал его и выплеснул содержимое прямо в лицо блюстителю порядка.
4. Два Гавроша
Четырнадцатого июля два маленьких велосипедиста — два Гавроша, — так прозвали Павлика и Жаннетту французские коммунисты, — ехали по улицам Парижа.
В дословном переводе с французского слово «гаврош» означает «уличный мальчишка». Таких ребят, оставшихся без родителей, без надзора, немало было в оккупированном голодном Париже. Ими кишели улицы, рынки, вокзалы и станции метро. Эти жертвы фашизма были такими же шустрыми, бесстрашными, как и Гаврош Виктора Гюго — любимец всех маленьких читателей земного шара. Улица калечила их, как и Гавроша. Но Павлик и Жаннетта лишь своим внешним видом походили на парижских оборвышей.
Павлик с помощью Жаннетты немного ознакомился с городом. Он побывал на Елисейских полях, на площади Звезды, видел знаменитую Триумфальную арку, под которой погребены останки Неизвестного солдата, погибшего под Верденом во время первой мировой войны. Он видел трущобы на улице Ледрю-Роллена, сложенные из камней разрушенной королевской тюрьмы Бастилии.
По совету дядюшки Жака, они пошли и в Дом Инвалидов, где покоится прах императора Наполеона I, того самого Наполеона, который под напором русских войск удирал из России. Посетителей здесь было очень мало. Экскурсовод при виде оборвышей скорчил недовольную мину. Сперва даже хотел их прогнать, но почему-то сменил гнев на милость и сердито предупредил:
— Не болтать, ни к чему не прикасаться, а то выставлю.
Тело императора лежало в семи гробах, вставленных один в другой. Вблизи массивной гробницы из розового карельского гранита под стеклом — треугольная шляпа императора и цепь с крестом, преподнесенная ему Парижем в день коронации.
Жаннетта сияла: она ясно видела, что Павлик поражен великолепием гробницы.
— Вот какой у нас был император! — шепнула она ему, и в ее голосе звучала нотка гордости.
Павлик усмехнулся:
— Нашла чем хвастать! Твой император бежал из Москвы без штанов. Спроси у дядюшки Жака, если не веришь.
Вспомнив с досадой этот разговор у гробницы, Жаннетта крикнула другу:
— Эй, нажимай на педали! Нажимай, нажимай! Три танкиста, три веселых друга, экипаж машины боевой!
Она то и дело вырывалась вперед и, оглядываясь назад на отстававшего Павлика, замедляла ход.
— Признайся, Париж тебе нравится? Он красив? — поминутно спрашивала она.
— Очень.
— А Москва?
Глаза Павлика заблестели:
— Чудесный город. Я там, правда, не был, но знаю: он лучше всех городов на свете. Я родился в Пятихатках и только раз выезжал
— Париж больше твоей Пятихатки?
Павлику смешно. Вопрос! Конечно, больше. Куда там!
— Во сколько раз? — загорается от любопытства Жаннетта. — В три раза? В пять, в десять? В сто?
— Не знаю.
— Ничего ты не знаешь, — обиженно надула губы Жаннетта и снова вырвалась вперед. — Догоняй живее! Живей! Три танкиста, три веселых друга, экипаж машины… — Она неожиданно затормозила и указала рукой: — Вот она, площадь Бастилии!
Павлик знал: именно здесь, на этой площади, началась французская революция 1789 года. 14 июля парижане окружили тюрьму Бастилию, в застенках которой десятки лет томились жертвы королевского произвола. Комендант крепости отказался открыть ворота и приказал стрелять. Тогда восставшие пошли в атаку. К концу дня неприступная цитадель пала. Позже она была снесена, и на этом месте появилась надпись: «Здесь танцуют!» Так площадь, где стояла Бастилия, стала местом народных гуляний.
По традиции, 14 июля парижане устраивают парады, демонстрации, карнавалы. Вся Франция в этот день ликует. В памяти народа оживают великие предки, впервые написавшие на стенах королевских дворцов знаменитые слова: «Смерть тиранам!»
В 1940 году, за месяц до праздника взятия Бастилии, в Париж вошли гитлеровские войска. Комендант оккупированного города немедленно объявил населению о том, что запрещает всякие национальные празднества и что нарушители приказа будут расстреляны на месте. Несмотря на это предупреждение, 14 июля на площадь Бастилии вышли колонны патриотов. Над их головами развевались трехцветные знамена республики, транспаранты с лозунгами французской революции: «Свобода, равенство и братство!», «Смерть тиранам!» На безоружных парижан пустили танки. Смертью храбрых пали сотни людей. Гитлеровские молодчики- торжествовали: впредь наука! Однако они просчитались и дорого заплатили за расстрел на площади Бастилии, Французы поднялись на борьбу…
Еще несколько нажимов на педали, и перед взором Павлика вырос огромный плац. Посреди него возвышается пятидесятиметровая бронзовая колонна, увенчанная фигурой летящего Гения свободы. На самой ее верхушке — площадка, к которой ведет винтовая лестница.
— Внутри колонны, внизу, есть склеп, — сообщила Жаннетта. — Там погребены герои двух революций — тысяча восемьсот тридцатого года и тысяча восемьсот сорок восьмого… Видишь, я все знаю, — хвастливо добавила она, показывая кончик языка.
Площадь была окружена танками. Длинными стволами ощетинились на нее пушки. Вокруг выстроились эсэсовцы с автоматами в руках. Сам командующий оккупационными войсками Парижа генерал Штюльпнагель прибыл сюда. Он сидел в бронированной машине и, точно зверь из берлоги, пугливо выглядывал из смотровой щели.
Жаннетта очень жалела о том, что Павлик не мог увидеть, как здесь, на этой площади, веселятся парижане. О, как ей хотелось выехать на самую середину площади и закричать во весь голос: «Смерть тиранам! Да здравствует французская республика!»