Два года на северной земле
Шрифт:
После Ушакова выступил с докладом я на новогоднюю тему: «время в математике, истории и геологии», где коснулся, между прочим, метода определения абсолютного геологического времени на основании распада радиоактивных минералов в горных породах. Это было для всех ново и произвело значительное впечатление. После докладов был устроен ужин, сервированный общими силами, а на улице сожгли несколько ракет и магниевых факелов, чем крайне изумили наших щенков.
Такие вечеринки действуют очень благотворно. Они вносят свежую струю в повседневное однообразие жизни и в темное время способствуют
Погода попрежнему довольно ровная, как это вообще бывает в темное время в Арктике. В большинстве случаев ясно и тихо, но морозов больших нет до сих пор. Только один раз температура упала до —40, чаще же стоит около — 25°, —30°.
Закончил обработку геологических материалов. Сводку их отправил телеграммой в Ленинград Геологическому комитету и Арктическому институту с просьбой сообщить ее академику В. А. Обручеву, который, как говорили при последней радиоперекличке, занят сейчас больной сводной работой по геологии всей Сибири вообще.
С половины января вновь появился рассвет, и наши охотники начали выезжать на промысла. С Голомянного вывезли все добытое за осень мясо. В темное время его порядочно поубавили медведи, которые туда ходили буквально как в столовую. Но сделать с ними из-за темноты ничего было нельзя.
В общем, привезли сейчас тонны полторы, а может быть и две. Журавлев остался на несколько дней в палатке караулить гостей и жечь в железной печке заячье и белушье сало, с целью подманить их, чтобы хоть немного компенсировать себя за понесенные убытки.
24-го снова происходила радиоперекличка. Выступали: начальник Арктического института О. Ю. Шмидт, геологи Б. Н. Рожков, А. Н. Чураков и другие Это уже вторая перекличка специально с нами. Чрезвычайно приятна такая внимательность. В выступлениях отсутствовали элементы личного характера. Сообщались лишь политические новости и сведения из мира науки, техники и арктических работ. Для нас это было самое интересное, а в словах ободрения, поддержки и в прочих излияниях сердечных мы не нуждались.
Ушаков и Журавлев снова уехали караулить на остров Голомянный. Уж очень их заело расхищение мясного запаса. Однако медведи оказались хитрыми, больше не приходят, хотя прошлый раз Журавлев прожил в палатке безвыездно трое суток и сжег не менее 50 кг сала. Песцы в капканы тоже идут неохотно. Несмотря на то, что привад разбросано больше, чем в прошлом году, поймать удалось пока только 8 штук.
За последнее время любуемся прекрасными северными сияниями, играющими на небе почти ежедневно. Особенно эффектно было одно, 28 января, продолжавшееся почти всю ночь. Состояло оно из 8 гомогенных дуг, окрашенных внизу в радужные цвета. Сходились все они на горизонте в точке магнитного севера, на юге постепено расплываясь в общее сияние. Затем дуги превратились в драпри, колебавшиеся и переливавшиеся, как тяжелый бархатный занавес от ветра. Временами из них поднимались отдельные световые столбы, которые вспыхивали, как лучи прожекторов, двигались и перебегали по небу.
Закончив геологию и астрономию, переключился сейчас на чертежную работу. Вычертил крупномасштабную карту нашей базы и сейчас принялся за составление карт Северной Земли.
После долгого, более, чем месячного перерыва, у дома вновь появились медведи. Ночью, около 5 часов, поднялся собачий галдеж, что, впрочем, бывало и раньше, так как наши молодые суки начали уже погуливать. В данном случае шум был, видимо, не свадебного характера. Журавлев вышел проверить, вскоре бегом вернулся, схватил винтовку и выскочил снова наружу.
Пока мы натягивали валенки и полушубки, загремели выстрелы, и, когда выскочили на улицу, дело было кончено. Медведь, оказывается, подошел к метеорологической будке и после выстрелов успел отбежать за 100 метров на лед пролива, где и упал мертвым. Это был крупный самец с пустым желудком.
Перед восходом солнца снова начались пурги, как и прошлый год. Поэтому мы думали, что, по прошлогоднему, не увидим первого появления солнца, но 21 февраля утром ветер стих, прояснилось, и разорванные облака на юге окрасились в восхитительные пурпурные тона, которые становились все ярче и ярче по мере того, как светило поднималось ближе к горизонту. Потом брызнули снопами лучи, показался верхний край, а в полдень солнце взошло уже полностью. Его багрово-красный, холодный диск висел в морозном туманном воздухе минут пять, после чего начался закат, и вскоре все опять погрузилось во мрак, впрочем, на этот раз, лишь до завтра.
У Голомянного открытой воды попрежнему много. Наднях ездившие туда Ушаков и Журавлев добыли там трех нерп. У одной в брюхе оказался вполне сформировавшийся, покрытый белой шерстью жизнеспособный плод, длиною около 40 сантиметров. До родов, по мнению охотников; оставалось не более двух недель.
По пути к дому Ушаков в темноте свалился с обрыва острова на морской лед. К счастью, обрыв оказался невысоким, метра три и «летчик» отделался лишь ушибами. Сейчас ходит по комнате, потирая бока и спину. Собаки тоже все целы, только бедного Анату стукнуло, должно быть, передком саней, он еле ходит, волоча задние ноги.
Наши намереваются уже забрасывать первую партию пеммикана к мысу Кржижановского или несколько дальше, примерно километров на сто от дома. Пока выезд тормозится пургами, которые после восхода солнца дуют почти непрерывно. Особенно сильный шторм разразился 29 февраля ночью. При морозе до —35° скорость северного ветра далеко превышала 20 м/сек., так что против него итти было совершенно невозможно. Моментально захватывало дыхание, лицо покрывалось ледяной корой. Такая вакханалия продолжалась трое суток. Это, пожалуй, самая свирепая пурга за все наше пребывание на Северной Земле.
После пурги, надеясь на вероятную полосу затишья, наши уехали на двух упряжках, использовав всех собак, какие только могут везти. Взяли 110 банок пеммикана, кроме расходного продовольствия. Через день после их отъезда пурга возобновилась снова. И опять с севера, и опять при тридцатиградусном морозе. Как-то нашим путникам приходится в палатке, тяжеленько должно быть. Впрочем по опыту известно, что со стороны все кажется труднее и страшнее.
На вторые сутки стало, наконец, тихо. Установилась ясная морозная погода при температуре около — 40°.