Два года на северной земле
Шрифт:
Лед в море попрежнему слабый и редкий. Только тот, что стоит около острова, более или менее смерзся, да и то ходить по нему опасно, а дальше, километрах в трех от берега, он весь в трещинах, разводьях и полыньях.
На юг и запад водяное небо занимает почти половину неба, свидетельствуя о наличии огромных масс открытой воды. Даже в сторону Серпа и Молота свинцово-серый отблеск туч указывает на присутствие воды, в то время как прошлый год тут все было заковано льдом, казалось, намертво.
На Голомянный пробраться сейчас очень трудно даже налегке, а вывезти сложенное там мясо нечего и думать. Впрочем медведи, а отчасти и песцы, возможно, уже несколько его поубавили.
С 23-го огонь в доме не тушим уже круглые
ГЛАВА X
С наступлением темного времени приступил к обработке собранного материала. Прежде всего необходимо вычислить астрономические пункты, на что потребуется не менее месяца усидчивой работы с утра до вечера. Работаю в кабинете для научных занятий, так теперь переименован мой отепленный магнитный домик. Здесь тепло и уютно. Тишина полная, только потрескивают дрова в печурке да шумит ветер снаружи по крыше. Плохо только, что немного тесновато. Размер помещения внутри после обшивки вагонкой стал 1,9X1,9 метра. Когда стоит стол и стул, то места остается ровно столько, чтобы лишь встать и потянуться. Ходить, чтобы размяться, конечно, совершенно негде. Впрочем сразу же за дверыо, снаружи, места для прогулки более чем достаточно, чем я и пользуюсь. Время от времени выхожу из-за стола на улицу и делаю несколько туров рысью по нашей отмели. Эти физкультурные упражнения почему-то особенно нравятся нашим щенкам, которые сейчас довольно сильно подросли. Им пошел уже второй месяц. Завидя меня, вся свора маленьких сорванцов мчится вдогонку на перебой, норовя обогнать или схватить за ноги. Мамаша их давно бросила, так что первое время пришлось подкармливать молоком, и они привыкли к людям. Сейчас щенки вполне самостоятельны и прекрасно грызут мерзлое мясо своими мелкими, но острыми, как иглы, зубами. Драчуны все отчаянные. Особенно отличается один, которого Журавлев прозвал Петухом. В день Петух успевал подраться со всеми раз десять, и хотя ему достается здорово, так как по росту и силе он один из слабейших, это не смущает его маленькое мужественное сердце. Поскулив минут пять и потрясши всегда искусанными в кровь ушами, маленький забияка вскоре снова кидается в драку, как ни в чем ни бывало.
Особенно любят щенки заходить в дом, но делают это только после разрешения, сами же не лезут, так как за самовольный вход даже в сени им здорово попадает. Получив разрешение, вся банда кидается опрометью в комнату и рассыпается всюду. Здесь так светло, тепло, так много разнообразных и странных вещей и так интересно пахнет. В восторге один из щенков даже кувыркается через голову. Сначала это вышло у него случайно, потом, после нашего поощрения в виде кусочка хлеба с маслом, вошло в систему, и малыш после восклицания: «А ну-ка, перевернись!» добросовестно катался клубком через голову. Мы так и прозвали его «Перевернись».
Морозы стали несколько сильнее, лед окреп, и Журавлеву удалось пробраться на остров Голомянный к мясу. Остров уже забило снегом довольно основательно. Судя по размеру кучи, расхищено медведями очень немного. Песцы, добираясь до бесплатного угощения, в снегу накопали нор. Журавлев доволен и собирается в разных местах расставить побольше капканов. На обратном пути на нашем острове 1 1/2 км от дома он встретил крупного медведя, которого и убил.
Нашим единственным блюдом за обедом является теперь медвежатина во всех видах. Впрочем осталась еще одна бычья туша, но она так вымерзла и высохла, что перед ней отступают даже всесильные собачьи зубы. Обычно от медведя отделяются задние ноги, где больше всего мяса, остальное идет на корм собакам. Мясо очищается от костей и особенно тщательно от жира и хранится в замороженном виде в сенях на полке.
Медвежьи отбивные и бифштексы пользуются всеобщим одобрением, причем я в свое дежурство, как горячий приверженец «мексиканской» кухни, сдабриваю их таким количеством перца и в порошке и горошком, что всех бросает в жар, а рты пылают, как в огне. Чаю после такого обеда выпивается, конечно, неимоверное количество.
Из белушьих хвостов и плавников, которых имеется достаточно, иногда варим студень. По рассказам Журавлева, на Новой Земле это считается лакомым блюдом. Действительно студень превосходен: очень вкусный, жирный и весьма питательный. Все его едят с большим удовольствием. Студень из медвежьих лап, которые тоже несколько раз пробовали варить, значительно хуже.
Ноябрь. Уже совсем темно, только около полудня часа на два, на три появляется рассвет, да и то благодаря постоянной пасмурной погоде очень тусклый и серый. Журавлев ездил первый раз посмотреть поставленную первую партию капканов и привез песца. Экземпляр молодой, из выводка нынешнего года. Мех еще с темным летним волосом, «синяк».
У Голомянного и Среднего льды лишь редкие, взломанные, с большими разводьями, и все время движутся. На юг и запад небо черное, как сажа, очевидно от отблесков больших пространств открытой воды. Многолетних льдов, как прошлый год, нигде не видно.
Погода преимущественно теплая, а штормовые ветры дуют очень часто. Так как у входа в сени все убрано, дрова сложены к стене склада, а ящиков нет, снегом дом пока не заносит, даже наоборот, с восточной стороны выдувает. Лишь с северной подветренной стороны нанесло уже порядочный сугроб метра на полтора высотою.
Медведи не оставляют нас своим посещением. Запах разбросанного кругом белушьего сала привлекает их издалека.
Хотя сало и забито снегом, но медвежье чутье настолько тонко, что слышит его по ветру за несколько километров.
Сегодня, когда я вышел из домика в дом за книгой, меня окликнул Журавлев, отгребавший в это время снег от дверей мясного амбара. Он спросил, вижу ли я медведя. Оглянувшись назад, я увидел довольно почтенного зверя, который мирно шагал от будки к дому и был уже метрах в пятидесяти. Когда я вышел из своего научного кабинета, он был, несомненно, где-то очень близко, может быть даже сидел около, но я его не заметил, так как, работая над геологическими дневниками, погрузился в размышления над одной из проблем тектоники Северной Земли. Пока мы зашли с Журавлевым в сени и взяли винтовки, зверь подошел к дому, но сразу же свалился после наших первых выстрелов. Характерно, что собаки ничего не слышали и примчались на выстрелы к шапочному, так сказать, разбору. Хорошо, что медведь мирное животное и человека не трогает.
Если иногда подкрадывается или даже кидается, то только потому, что принимает за нерпу. Да и в этом случае, подбежав, останавливается в недоумении, смущенный незнакомым запахом. Будь медведь таким же хищным и смелым, как тигр или даже волк, мы пожалуй не ходили бы так развязно по улице, особенно в темную пору.
Дня через два после этого эпизода убит еще медведь, на этот раз у самого дома. Зверь подошел к куче белушьего сала, сложенного в штабель у станы амбара, раскопал и стал завтракать. Собаки это услышали и подняли бучу, но медведь не обратил на них никакого внимания и попрежнему продолжал завтракать. На шум выглянул из дома Журавлев и, не выходя из сеней, тут же на месте убил непрошенного гостя.