Два лика одиночества.
Шрифт:
– Люди мне не помеха.
Танаа трясло от этого жуткого безэмоционального голоса, ей становилось почти физически плохо от ощущения мертвенного спокойствия и безразличия, холодными волнами расходившегося от Мантикоры.
Надо было как-то пробить брешь в этой ледяной броне, надо было как-то докричаться до того живого и теплого, что перепуганно забилось в самый дальний уголок сознания и не могло понять, что происходит, что он делает, что?.. Но как до него добраться, до живого? Арна не знала… Пока что она могла только пытаться говорить с ним, зная, что ее слышат. Вот только ответить и даже дать понять, что делать, как помочь – не могут…
– Тебе противостоят не только люди! Ты не успеешь добраться до меча, и он попадет к тому, кто не достоин его!
– Я успею. Я верну меч. Мне никто не сможет помешать, – ровно и холодно мыслил полуэльф вслух.
– Если ты умрешь, ты не выполнишь свою миссию! – почти кричала девушка.
В этом мире еще не родился тот, кто может меня убить, – голос Мантикоры звучал уверенно и все так же безразлично. Он не убеждал и не возражал. Он просто констатировал факт.
– А тот, кто родился не в этом мире? Тот, кто держит у себя Лианну и обязательно ее убьет, если ты ей не поможешь? Если ты не примешь нашу помощь, он доберется до тебя раньше, чем ты выполнишь свою миссию!
О ком ты говоришь? – и ни тени вопросительной интонации…
– Ты знаешь, Талеанис! – Арна не хотела даже думать, что делать, если и это не поможет… – Я говорю о Левиафане!
Полуэльф на миг остановился и вздрогнул.
Левиафан… Левиафан мне враг. Он…
И в этот момент Орогрим, воспользовавшись неожиданным замешательством противника, резко шагнул вперед и плашмя опустил секиру на голову Мантикоры.
Пошатнувшись, Талеанис сделал шаг назад и опустил меч.
– Что за …? – изумленно пробормотал орк. Он ударил с такой силой, что противник должен был гарантированно потерять сознание на достаточно долгий срок, а полуэльф только пошатнулся да сбился с темпа!
Отчаянно ругаясь, Грим резко шагнул вперед и, пока Талеанис не опомнился, ударил его еще раз. На сей раз тот едва устоял на ногах, пошатнулся, вздрогнул, выпуская меч…
Из кармана куртки выскользнула серебристая цепочка с какой-то резной подвеской. Лучи солнца, преломляясь в прозрачных гранях украшавших подвеску самоцветов, рассыпались во все стороны яркими световыми пятнами. Орогрим вспомнил, где видел подобное сочетание драгоценных камней и металла…
Швырнув секиру на траву, орк прыгнул на Талеаниса, сбивая его с ног, ударил кулаком в лицо, на несколько секунд оглушая, и, нашарив в траве подвеску, быстро застегнул цепочку на шее полуэльфа.
Мантикора выгнулся с такой силой, что Грима просто скинуло с него. Полуэльф страшно закричал, дернулся… и обмяк.
Арна оказалась рядом с недвижимым телом первой. Приложила пальцы к сонной артерии – пульс был слабым, но ровным… и он был, что самое главное.
– Грим, что ты сделал? – изумленно спросила она, оборачиваясь к поднимающемуся с земли орку.
– У него был святой символ богини эльфов, Дианари – я видел такой у знакомого эльфа, он-то мне и рассказал, что за штучка, – тяжело дыша ответил зеленокожий. – Но он почему-то его не носил. Вон, серебряная подвеска болтается на шее. Эти подвески, говорят, обладают немалой силой, если и правда верить в эту их богиню. Наш приятель, похоже, верит.
– Истинная вера, если это не фанатизм, и правда дает силу, мало с чем сравнимую, – негромко проговорила Танаа, надевая повязку.
– Секира надежнее, – хмыкнул орк.
– Ты его ударил секирой. Дважды. И что? – Арна рассмеялась. – Брат мой, сила бывает разная. И любую силу надо знать, где применять.
– Да знаю я… – недовольно пробурчал Орогрим. – Ты мне лучше скажи, какая муха его укусила. Ты же это… заглянула в него?
Девушка посерьезнела.
– Подожди, я должна убедиться, что с ним теперь и правда все в порядке. Он же скоро очнется…
Склонившись над распростертым в траве Мантикорой, Арна положила руку ему на лоб и сосредоточилась, проникая в затуманенное подсознание полуэльфа.
Изумление. Непонимание. Страх. Стыд.
И ни следа той жуткой и холодной безразличности.
– Все в порядке, – пошатываясь, Танаа поднялась на ноги. Орк мгновенно оказался рядом и поддержал ее.
– Что с тобой?
– Да ничего… просто очень устала. Это не так просто, как может показаться – выходить в Астрал, говорить с кем-то ментально, заглядывать в подсознание… – Арна вымученно и немного виновато улыбнулась. – Мне надо просто полежать и отдохнуть. Заодно и расскажу…
– Я тоже не откажусь послушать, – мрачно бросил Гундольф, подходя к ним. – Если кому-нибудь интересно – пленники до сих пор без сознания и останутся в таком положении еще несколько часов. Они хорошо связаны, и освободиться без чужой помощи не смогут.
– Спасибо, – Арна повернулась к рыцарю, и улыбнулась. – Я как-то совсем о них забыла… Спасибо, что позаботился о них.
Фон Кильге, несколько смягчившись, сел рядом с орком напротив девушки и приготовился слушать.
Блаженно вытянувшись на шелковистом покрывале, Танаа начала рассказ.
– Много тысячелетий назад наш мир населяла раса, о которой ныне рассказывают лишь сказки да легенды. Они пришли сюда – или родились здесь – задолго до орков, людей, и даже эльфов, несмотря на все их заявления о «перворожденности». Единственная раса, от рождения крылатая… Драконы… – Голос Арны стал почти торжественным. – Я слышала легенду о рождении двух братьев от одного… хорошего друга. И точно знаю, что все, о чем говорится в этой легенде, – правда… Дай мне лютню, пожалуйста.