Два лика января

Хайсмит Патриция

Разбирательство состоялось в конце дня, в другом здании, расположенном в нескольких кварталах. Присутствовало человек восемь: судейские, жандармы, секретари. С фактами обращались точно с увесистыми булыжниками: брали, изучали и отбрасывали. Разбирательство было путаным и грешило неточностями. Тем не менее Райдела оправдали по всем основным пунктам. Его поведение было сочтено трусоватым и неразумным. Но ничего в его действиях не было признано противоправным, за исключением приобретения Райделом фальшивого паспорта. Но и это, по мнению собравшихся чиновников, заслуживало снисхождения, так как предполагало ответственность исключительно перед итальянским правительством. Райдел был освобожден с настоятельной просьбой привести в порядок паспорт, поставив штамп, подтверждающий, что он находится в стране на законном основании.

Райдел обратился к жандарму, который допрашивал его в камере:

— Очевидно, Макфарланда похоронят в Марселе? Или его все-таки отправят в Штаты?

Жандарм лишь развел руками.

— Пожалуйста, узнайте это для меня. Позвоните в Марсель.

Они вернулись в управление, где Райдел провел прошлую ночь, и жандарм связался с Марселем. Тело Честера должно было быть погребено завтра утром на земле горшечника, на окраине Марселя. И тут же перед глазами Райдела возник деревянный гроб, который осторожно опускают в яму, возможно, под моросящим дождем и под скучающими взглядами одного или двух полицейских — минимальное число свидетелей, положенных по закону, — с нетерпением дожидающихся, когда смогут уйти; без друзей, без плакальщиц, без единой хризантемы — традиционного цветка на французских похоронах. Честер не заслуживал такого погребения.

— Почему вы спрашиваете? — поинтересовался жандарм.

— Думаю, мне следует поехать на похороны. Или что там будет, — ответил Райдел. Он должен поехать. Без сомнения. Райдел посмотрел на озадаченное лицо жандарма. — Да, я поеду.